Апокалипсис. Такое ёмкое слово, универсальное для обозначения бесконечного множества вещей. В христианстве это текст – откровение, со словом же «Армагеддон» оно употребляется в значении конца света или катастрофы планетарного масштаба. У каждого, безусловно, хотя бы раз в жизни случался свой собственный конец света. И здесь уже не до обозначений и терминологии, ведь для каждого человека апокалипсис - свой. Для кого-то это вспышка солнца или разразившаяся вирусная эпидемия, для кого-то всё сводится к нашествию зомби, а для кого-то "Армагеддон" - лишь череда личных трагедий, что сбивают с ног и вышибают из лёгких воздух. Трагедий, после которых нет никакой возможности жить дальше как ни в чём не бывало. Трагедий, из которых не так-то просто выбраться живым и здоровым. Чаще – побитым, истерзанным, с ощущением гадкого, липкого, вязкого на душе. Реже – поломанным настолько, что всё, кроме самого факта выживания, теряет свою важность.
«Он пришел в себя в каком-то грязном темном переулке, лежа в ворохе старых картонок и газет. Не то, чтобы такого с ним никогда не случалось, но в данном случае Чарли понятия не имел, как он тут очутился. И он не помнил, чтобы вчера что-то пил. Он приподнялся и сел, озираясь вокруг. Переулок был мрачным и незнакомым. Чарли попытался потереть лоб и тут же ткнул себе в лицо чем-то мягким. Оказалось, что в одной руке он по-прежнему сжимал метелочку для пыли. Во второй оказалось то самое странное устройство, похожее на часы, которое снова притворилось мертвым. Устройство Чарли помнил. Как убирался в кабинете — тоже. Но вот что было потом... Память отказалась работать наотрез. Это было немного досадно, однако, раз ничего поделать с этим было нельзя, не стоило на этом зацикливаться. Гораздо досаднее было то, что ни его котелка, ни трости, не оказалось нигде поблизости, хотя Чарли основательно обыскал все близлежащие кучи хлама. Оставалось лишь надеяться, что они так и остались в подсобке на работе, а не сгинули бесследно вместе с куском его памяти».
   
|
|
|
    
|
Crossover Apocalypse |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Crossover Apocalypse » Я тебя ни на кого не выменял » And love is not a victory march
— And love is not a victory march — |
— Описание эпизода — |
Well, there was a time when you let me know
What's really going on below,
But now you never show that to me, do you?
Есть время для нежности и воспоминаний, а есть время для планов и взглядов в будущее.
Королевская кунсткамера ничего королевского, на самом деле, не имела.
Фасад нуждался в ремонте; большую часть окон было проще разбить и вставить новые, нежели оттереть о той грязи, что на ней осела; пол прогнил и в некоторых местах можно было увидеть гребни сеченных балок. Что уж говорить про коллекцию, которую, если не растащили, то она сама сгнила. Луке было, мягко говоря, плевать, на наследие своего отца, если не больше - он испытывал к этому ненависть, и даже этого не скрывал, отдавая Брианне огромное здание под предлогом "лишь бы отвязалась", а ей было настолько тошно общаться с Лукой, что и за такой мусор альтернатива сойдет.
Она бы и сама никогда порог не переступила, но было в этом месте что-то от Бригмора, пусть места и достаточно неприятного, но все же, в некотором роде, даже родного. К тому же уж очень сильно хотелось доказать, что она может контролировать и создавать, пусть даже и ветхое здание из небытия. Карнакцы были обычными шахтерами и рыбаками, их подобные вещи для души интересовали не так сильно, как, скажем, сытый желудок или теплая постель на эту ночь (желательно в чьей-нибудь компании, но это другое) и на новость о реставрации кунсткамеры они отреагировали достаточно холодно, даже не особо так вникая в то, кто там сейчас на месте директора сидит. А Эшворт было удобно, с одной стороны и прикрытие, а с другой достаточно недалеко от поместья взбалмошного ученого со своими тараканами в виде дома, в котором заблудиться довольно легко. Она бы и заблудилась, если бы не слуги, которые без лишних слов указали на нужную дверь в нужный проход.
И тем не менее.... им еще столь многое придется сделать.
Да, ритуал удался, а Эшворт была готова плакать от того, как странно это вышло, ведь до последнего не верила в успех предприятия, даже опасаясь за свой разум - ведь эти сны вполне могли были быть отголосками ее воспаленного разума. Но нет, Далила здесь, и она полна решимости, которой позавидовали бы многие.
А Брианна... что ж, она сделает то, ради чего ее наделили этой силой - будет рядом.
Здание действительно представляло собой нечто жуткое, но уже потихоньку восстающее из пепла. Строители выкинули весь ненужный хлам: развалившиеся чучела, заплесневелые экспонаты, который тут же растащили крысы на помойке. Соскаблили весь удушливый грибок и натаскали арматур для строительных лесов. Залы были пусты - в них гулял ветер и дух позабытого мира, откликающегося лишь еле различимыми отголосками.
Эшворт пришлось поселиться на первом этаже, где раньше был кабинет прошлого, менее удачливого директора. Оставшийся после него ореховый стол оказался цел, одно из редких, что пережило упадок и должно было войти в новую эру. Спала она тут же, на тюфяке. Жить в поместье Джиндоша было чревато оказаться раздавленной его же стенами, не говоря уже про то, что вел он себя порой как капризная деваха на выдане, воротя носик от всего, что вторгалось в его личное пространство. Оставаться у Абеле было просто отвратительно; просто общество герцога она бы вынесла, и не таких приходилось выносить за свою жизнь, да и Армандо, не смотря на свою простоту, был человеком приятным, а его схожесть с герцогом охлаждала ненависть Эшворт. Но, там была Далила, что была обязана Луке всем и, естественно, благодарность ее выражалась в разных формах. Этого вынести Брианна не могла, периодически представляя, как крошит череп герцога в своих руках, слушая его вопли.
И тут же одергивает себя - Абеле им нужен.
Живой.
К сожалению.
Ведьма рычит и на этот рык откликается ее верный пес. Животное приподнимает морду, в черных проемах черепа сияет магический огонь, верное существо покорно трется о сапог Эшворт, инстинктивно прося ласки, пусть оную он уже давно не в состоянии ощущать и Брианна, по инерции, проводил пальцами по голому черепу.
Им еще столь многое нужно сделать. Придется повременить со всем и полностью сосредоточиться на делах по ту сторону океана.
– Мне надо увидеться с Брианной.Сбросив сапоги, она сидела на письменном столе в просторном кабинете Абеле и, вытянув ногу, гладила герцога по внутренней стороне бедра и сквозь брюки касалась пальцами ног его паха, заставляя Абеле прикрывать глаза и запрокидывать голову. Он обмяк в кресле, кажется, полностью доверяя ей. Зря, очень зря. Глупый наивный Абеле – он до сих пор не до конца понимает, с кем спит. Армандо даже не потребовалось на это намекать – он и сам понимал, что она из тех диких зверей, которых никогда не приручишь, и они могут притихнуть только для того, чтобы рано или поздно откусить тебе голову. Поэтому Армандо она видела не так часто: он был слишком осторожен, слишком умен и к тому же не хотел попасться на глаза Луке. Он понимал, что рано или поздно это может случиться – потому что самые неприятные вещи имеют такое обыкновение. Случаться, когда их ждешь меньше всего. Или что рано или поздно их связь еще каким-то образом выйдет ему боком. Приходилось довольствоваться Лукой, который совсем не понимал, с кем он имеет дело. Он вспоминал девчонку, а затем – ученицу Соколова, не слишком красивую, злую на язык, дерзкую, но не опасную. Пожалуй, он мог бы ее убить тогда, если бы все было немного иначе – но она поразила его, и он пронес ее в своем сердце всю свою жизнь. Какая промашка – носить в своем сердце ведьму.– Зачем, дорогая? Она сейчас занята Кунсткамерой, так и пусть себе…– Лука, любовь моя, – почти пропела ведьма, чуть надавив пальцами в шелковом чулке на его промежность, – ты меня не понял. Мне надо увидеться с Брианной.Ее распутный герцог шумно выдохнул, уже не глядя так мечтательно и перестав млеть, но в то же время не окончательно распрощавшись с возбуждением. Его заводило то, что порой даже в голову Далиле прийти не могло.– И я не собираюсь тащиться в Сады Кирии по улицам. Мне нужен экипаж, дорогой, – она снова сменила легкое давление на поглаживания, разговаривая легко и непринужденно, но тем не менее давая своему герцогу понять, что это была отнюдь не просьба.– Хорошо, я… – он выдохнул. – Я распоряжусь. Если ты дашь мне это сделать.Он пожалел о сказанном сразу же, но Далила, в один миг убрав ногу и непринужденно болтая ими над полом, посмотрела на него с ожиданием. Она не любила ждать, если действительно могла получить то, что хотела, сразу же.– Я пойду поправлю прическу, – с улыбкой сказала ведьма, спрыгнула со стола и принялась натягивать сапоги. Уперлась пальцами в грудь начавшего вставать Абеле и покачала головой, цокнув языком: – Нет, мне действительно надо. Сейчас же.Не то чтобы ей было нужно поправлять прическу или что-то еще, она, наоборот, подготовилась к отъезду, прежде чем идти к Абеле – просто выносить его больше, чем нужно, было испытанием, которому Далила с огромным удовольствием не будет себя подвергать, потому что от подобных испытаний ни толка, ни пользы.
Брианна жила совсем не в таких хороших условиях, как она сама, и Далиле было немного стыдно за это, пусть старая любимая подруга и решила так сама. И все же смотреть на здание кунсткамеры, вспоминая собственные просторные комнаты с высокими потолками, занимавшие половину этажа, было… Она поспешила подняться по ступенькам, проскользнув под строительными лесами и оставив навязанную Абеле охрану (да и просто положенную по статусу женщине, разъезжающей в герцогском экипаже) снаружи: здесь ее трогать было некому, а уж если что-то рухнет и придавит, то вряд ли эти ребятки ее спасут – уж скорее пострадают сами, после того, как она облачком горящего пепла перенесется в безопасное место.– Куратор Эшворт! – сдержанно улыбнувшись и пытаясь выглядеть серьезной, позвала Далила, миновав дворик со старой статуей черепахи и буквально ворвавшись в здание кунсткамеры.Она всегда была рада увидеть Брианну. Далила радовалась ей, когда прорвалась в ее разум, когда впервые увидела после долгой разлуки и смогла обнять, и хотя время оставило отпечаток на верной подруге, она по-прежнему была прекраснее любой другой женщины, а годы прибавили ей какого-то особенного гордого достоинства, и Далила радовалась ей всякий раз, когда видела после своего возвращения. Даже если встречались они, в сущности, не для ласк, а для планов, часть которых Луке было ни к чему слышать. Далила называла это «женскими секретами».– Ну, как ты, как продвигаются дела в кунсткамере?
Отредактировано Delilah Copperspoon (21-07-2017 23:36:04)
Она застряла, увязла, оплетенная острыми лозами, что ранят и руки и тело, но боль эта не так важна, ведь разум дурманит лишь только притягательный запах алых роз, он отвлекает от боли, от всего остального, словно панацея от всякого недуга, способная излечить душу, или же самообман, на кои сама Эшворт непротив пойти. Главное, что есть все, о чем она желает, ну а другое не так уж и важно.
Тем более, что впереди еще долгий путь. Голос внутри ее головы шепчет, что путь уж не ее и саму Брианну касается лишь косвенно, но это не означает, что она сойдет с него, не означает, что откажется от намеченной цели.
Пес у ее ног протяжно скулит, когда она ногтями проводит по голым позвонкам сквозь обнажившуюся плоть. Он не должен чувствовать боли, но инстинкты, оставшиеся с той, прошлой жизни, говорят ему, что неприятно. Они ведь, по сути, не могут почуять врага, как чуяли их раньше, когда жили, попросту нечем, лишь только магия поддерживает в них видимость жизни, так легко прерываемую, всего-лишь по щелчку пальцев.
Кругом были ее владения, не такие, как голая пещера или разрушенное поместье, которое оставалось только наблюдать, как рушится, сидеть тихо и ничего не делать, ибо это чревато обнаружением и поимкой. Тут была властительницей сама Эшворт, могла реализовать свои амбиции, чаяние и планы. Слишком легко, чтобы быть правдой, Абеле не отказывал ведьме в ее капризах, тем более, что аппетиты ее были не такими объемными, как у самого герцога, и касались они не увеселений, а дела вполне благого, "для народа" как говорится. Пусть вся слава опять достанется не ей, но окружающие не смогут не заметить нынешнюю владелицу кунсткамер, не смогут не оценить ее сил и подивиться ее рвению. Увы, она жаждала признания, как и каждое эгоистичное существо, вполне сносно приняв это и не скрывая. Да и от кого скрывать - от самовлюбленного ли властителя Карнаки или же от ученого, тешащего себя своим же гением на каждом шагу. Это было ее и Эшворт с этим смирилась.
Даже больше.
Наслаждалась.
Громкие голоса под окнами оповестили о полуночных гостях. Ну что ж, с тех самых пор, как Далила вернулась с той стороны, ее аппетиты стали неуемными. Ее больше нельзя было загнать в темное и сырое помещение. Она словно пыталась смыть с себя все то время. что они провели среди ветра и дождя, где грязь и копоть облепливали все, а крысы были вечными их спутниками.
- Герцогиня! - громко крикнула со второго этажа ведьма, привлекая к себе внимание. В данный час все ведьмы разбрелись, кто решил уединиться и согреть друг друга, а кто ушел на улицу, старыми сказками стучась в окно и тянясь за людскими душами. Пусть развлекаются, пока есть время, пока еще взгляды не обращены на Серконос и все заняты происходящим в Дануолле. Парочка внезапно пропавших погоды не сделают, лишь только подтвердят, что шахты и соленые сильные ветра вредны для здоровья.
- Как и следовало ожидать, еще много работы. - Спокойно произнесла ведьма, приблизившись к своей верховной. Можно было бы сказать многое, но дело в первую очередь. Для того, чтобы обладать миром, нужно нечто большее, чем просто желание. - Нужно организовать кабинеты для экспериментов. Наш дорогой изобретатель принялся настаивать, чтобы все проходило под его руководством, но мне удалось его переубедить, что в таких тонких делах нужна именно женская рука.
Черта с два она полезет в его особняк или даже приблизится к нему - пустота, ненужная мишура, зашуганные слуги и нескончаемый гул. Дом Кирина словно работающие часы, каждую секунду можно услышать, как тикает механизм - громко и отчетливо. А она, как и каждая женщина, любила сладкий и долгий сон в полной неге и возможности отдохнуть. Да и просто мотаться через весь город та еще морока, на которую ведьма не была способна.
- Кое-что еще есть, но для этого понадобиться... финансирование. - Брианна прошла сквозь арку, раньше здесь были резные двери, но дерево прогнило и рассыпалось, а рабочие снесли то, что осталось и выкинули. - Кое что связанное не с игрушками Джиндоша, но... будем честными, куда как более нужное и весомое. - Ведьма помахала рукой, давай понять, что у этих стен есть уши, порой очень даже неприглядные. Она очень осторожна, уже очень давно.
Хотелось надеяться, что если за дело взялась Брианна, то Кунсткамеру теперь и правда ожидает второе рождение. Она хорошо знала Брианну, и считала, что теперь и здание, и все, что в нем находится и будет находиться, в хороших руках: ее старая подруга и возлюбленная способна на многое. Она так же талантлива, как и умна.Стоило ее возлюбленной ответить, как Далила улыбнулась и роем искр и пепла перенеслась на второй этаж, к Брианне. Протянула к ней руку и коснулась ее обнаженного плеча: современная мода, в особенности здесь, на жарком Серконосе, позволяла открыть немало. Ей нравилось смотреть на красиво загоревшие руки Брианны.– Еще не герцогиня, – она тихо рассмеялась, – И, надеюсь, к тому моменту, как меня можно будет так назвать, я буду уже чем-то большим, чем просто герцогиней Серконоса…«Чтобы можно было закрыть глаза на подобную позорную связь», – мысленно добавила она, многозначительно глядя в глаза своей возлюбленной и полагая, что та вполне может понять, что не было произнесено вслух, но подразумевалось. Брианна, конечно, в отличие от нее сбежала очень далеко от нежеланного замужества, но Далила всегда рассматривала его лишь как способ достижения нужных целей – прежде ей не приходилось идти на подобные жертвы, но когда-нибудь это время могло настать… так почему бы и не сейчас? И право слово, будь герцогом Серконоса не Лука, а кто-нибудь другой, она бы подумала, что это не так уж плохо.– А все остальное? Экспонаты… и что тут еще было раньше? На самом деле понятия не имею. Слышала, ты выкинула отсюда кучу всякого мусора, но, наверное, что-то должно было остаться? – она желчно усмехнулась, вспомнив Джиндоша. – Нашего изобретателя я бы лишний раз не подпускала ни к чему, кроме его любимых машин-убийц – и даже это ему бы стоило, пожалуй, делать под присмотром.Разумеется, Далила никогда бы не стала спорить с тем, что Джиндош был ей полезен сперва как один из участников ритуала, а теперь – именно как ученый и изобретатель, придумавший свои пускай красивые и по-своему изящные, но все еще противоестественные машины. Эти машины будут очень полезны во время и после переворота. В остальном же как сам изобретатель не желал лишний раз лезть в их обсуждения, так и они с Брианной не горели желанием доверять ему все свои секреты. Тем более что частью этих секретов был Лука, а официально Кирин все-таки состоял именно при герцоге. Кто знает, что может случиться, если он услышит лишнее. Далила пошла следом за старой подругой, глядя по сторонам, чтобы ее и правда чем-нибудь не завалило.– Слава Бездне, теперь финансирование – одна из самых незначительных наших проблем, – равнодушно сказала Далила, как будто речь шла не о человеке, которого она в будущем собиралась женить на себе, а о ком-то, кем они просто воспользуются и отбросят в сторону.Впрочем, именно так все и было. Это Абеле думал, что он такой единственный. А вот Брианна знала, как действительно все будет развиваться в дальнейшем. Она видела уже не первого любовника Далилы. И даже не первого, кто не просто был ее любовником, а удостоился чести быть запечатленным на портрете, написанным Далилой. И только Брианна знала, что на самом деле чаще всего означали эти портреты. В последнее время она все реже писала просто для себя.– Где мы можем спокойно поговорить? – беспечным голосом, внимая молчаливым предостережениям возлюбленной, спросила ведьма. Обсудить нужно было немало. Далила упустила очень много такого, о чем Лука не расскажет просто в силу своей непроходимой тупости.
Сила - это всегда хорошо, правда, не сейчас. Даже после того, как вернулась Далила, как ее силы вновь стали целыми, как собранная по кусочкам красивая хрустальная статуя, Брианна аккуратно обращалась с ней, стараясь не светить силами и сестрам своим не позволяя таких забав.
Это был долгий путь, скрытый, полный грязи и воспоминаний, коими ведьма не гордится. Она вырывала эту жизнь, свою жизнь, у мира зубами, впивалась в глотку всякому, кто смел думать, что может контролировать ее. Лицо Эшворт вытянулось щеки впали, она больше не походила на ту милую дворянскую девочку, что топнула ножкой и решила пуститься в путь, отдав свою душу ведьме. Она и сама была страшней всяких сказок, кои напридумывало аббатство для наивных горожан. Ей хотелось хохотать так громко, но она научилась сдерживать улыбку. Даже больше, она научилась быть той, кем совсем не являлась. Опять же - это был долгий путь.
Было сложно объяснить, какого это, скрываться от всего мира, словно слепой и глухой, словно кто-то жестокий выколол ей глаза и лишил возможности ощущать звуки и запахи. Ужасная пытка, от которой даже не отделаешься.
Но все это в прошлом.
Будет в прошлом.
Как только они закончат то, что начали.
- Всему свое время, моя любовь. - Спокойно произносит Брианна, рассматривая совсем не изменившееся лицо своей верховной. Словно и не было этих двенадцати лет абсолютного ничто. Словно и не она, словно крыса, пряталась по самым темным углам, спасая свою жизнь, лишенная своих сил.
- Большинство либо сгнило, либо развалилось, - ведьма махнула рукой, все уцелевшие экспонаты она приказала перенести в другое крыло, туда, где крыша не протекала и можно было не беспокоиться за состояние вещей. - То, с чего можно было сорвать что-нибудь на продажу, уже было сорвано. Люди всегда люди. Впрочем, ты и сама знаешь.
Как только Теоданис почил и место для проведения светских вечеров было заброшено и переброшено в особняк Луки, поближе к винным погребам и мягким постелям с шелковыми простынями, здание позабыли. Сюда вломились искатели наживы, забрали все что можно, соскребли все, что можно было бы переплавить и продать. Картины или чучела их не интересовали, лишь только металлы, камни, да янтарь. От этого вообще ничего не осталось. Затем сюда пришли бездомные из Пыльных кварталов. Влекомые желанием иметь хоть какую-то крышу над головой, они, все же люди, боялись трогать прекрасное, но когда умираешь от холода красивый стол не согреет тебя своей красотой, зато кинутый в костер продлит твое существование и не даст не проснуться на следующее утро. Картины они, кстати, не трогали, из какого-то трепета перед искусством, полотна продолжали висеть, выцветать, о них никто не заботился и очень скоро от ярких красок осталось лишь только серое пятно.
- Джиндош ненадежен. - Спокойно произнесла Эшворт. - Впрочем, ты и так это знаешь, моя дорогая. Ему плевать на твои планы, его интересует только возможность копаться в своих машинах. Он словно ребенок, которого пустили покрутить рычажки на сложном приборе.
С одной стороны - это прекрасно. Кирину не нужно было врать или ублажать его сладкими речами, соблазнять или окутывать своей магией и путами. Он прекрасно понимал, к чему стремятся ведьмы и его безразличие к этому выдавали настолько холодного и жестокого человека, что даже дознаватели могли бы вздрогнуть. О да, этот низкий и худосочный мужчина с отвратительно высоким голосом был опасен и Бринна прекрасно это понимала - накладывался житейский опыт. Именно такие люди и были самыми страшными в своем полнейшем безразличии.
- О любовь моя, если бы дело было только в деньгах. - ведьма поморщилась, словно в нос ударил запах помоев. Хотя о чем это она, к таким запахам она уже успела привыкнуть и даже свыкнуться. Пусть никогда не считала себя той, кто способен пасть так низко, давно перестала воротить нос от того, что находилось прямо под ногами.
Эшворт поманила женщину за собой пальцем, толкнув высокие тяжелые двери, открывая вид на полупустой кабинет. Лежащий у стола пес поднял свою острую морду, сверкнув глазницами, и которых сочилась магия. Увидев свою хозяйку и верховную ведьму мертвое животное замахало длинным и тонким, словно рапира, хвостом, приветствуя вернувшихся.
- И так, - Брианна потянулась, словно кошка, ноющие мышцы словно тугой узел, который развязали, тяжким ощущением ударили по позвоночнику - она слишком много сидит в последнее время, но ничего не поделаешь. Больше по улицам не побегаешь, больше не напугаешь выглянувших поздно ночью из окна. Если о ведьмах донесут, то свой взор на Карнаку обратит Аббатство, а за ними маленькая императрица и, конечно, лорд-защитник, что словно верный пес самой Брианны, дремал у ног девочки, готовый в любой момент кинуться и растерзать тех, кто угрожает его хозяйке. - Как я и говорила, механические солдаты, это, конечно, прекрасно. Но мы обе с тобой знаем, что грубой силы недостаточно. Если мы хотим достичь желаемого, то должны быть... гибче. Аккуратней. Словно чума.
Ведьма усмехнулась.
С тех пор, как они жили в Бригморе или, еще раньше, вдвоем, в квартирке Далилы, многое изменилось. Далила остро чувствовала эту перемену, почувствовала уже тогда, когда Бездна, наконец, выпустила ее, поддавшись силе ритуала, а начала догадываться еще раньше – и дело было совсем не во внешности. Для нее Брианна всегда будет так же молода и красива, как в тот вечер, когда они встретились впервые, под лунным светом, на кладбище. Но дело было совсем не в этом. Брианна изменилась, и пускай эта перемена, как любая перемена, пугала, она не могла не признать, что все было к лучшему. Брианна стала спокойной и уравновешенной, пожалуй, даже хладнокровной. Как Далила когда-то и хотела: сперва выгода, затем – эмоции. Женщинам в их мире, кем бы они ни были, порой приходится приносить свои чувства в жертву ради большего блага.Далила мягко улыбнулась своей возлюбленной. Да. Та прекрасно ее понимала. Именно время, потому что если бы все зависело от одного лишь Абеле, он бы, пожалуй, уже потребовал, чтобы она вышла за него замуж – ну, может, еще немного поунижался, если бы она захотела. Но Абеле ничего здесь не решал, а она совершенно не собиралась раньше времени привлекать к себе внимание – а именно это и случилось бы, узнай кто-нибудь о том, что Лука Абеле, герцог Серконоса, решил все-таки жениться, хотя прежде даже никаких слухов об этом не было, а он уже отнюдь не молод, и все вроде бы даже оставили попытки женить его. Подобный марьяж был бы подобен взрыву в аристократических кругах, да и среди простых людей разговоров было бы на месяц.– Да уж, – она коротко поморщилась. – Я наслышана. Да и Лука еще при первой встрече не произвел впечатления человека, разбирающегося в искусстве и культурных ценностях. Этого следовало ожидать, – не без сожаления сказала ведьма.Ей было жаль утерянного. И жаль, что нынешний правитель Серконоса вел себя как совершеннейший варвар – из тех, что подтираются или пускают на растопку ценнейшие документы. И если малообразованным обитателям трущоб это простительно, как птицам позволено гадить на изящные фасады, потому что нельзя строго спрашивать с тех, кто не наделен разумом, то герцогу и сыну герцога, выросшему в обстановке дворца и не знавшего недостатка в учителях…– И пусть так и продолжается. Пусть ему будет плевать на любые планы как меня, так и… чьи-то еще, пусть он сидит и занимается своими делами, создает свои машины для нашего общего будущего.Пожалуй, его нежелание ввязываться скорее все-таки было им на руку. Джиндош был умен, и Далиле не хотелось бы без нужды ввязываться в конфликт с ним. Не хотелось вообще иметь с ним лишних дел. Джиндоша не усмиришь строгим взглядом и угрозой немилости – он не Лука, и собачья дрессировка с ним не пройдет. Далила, улыбаясь по-прежнему беспечно, как будто за ними еще и подглядывали, а не могли подслушать, только повела плечами – они решат любые вопросы – и последовала за своей возлюбленной. Чмокнула губами могильному псу Брианны и легко запрыгнула на массивный стол в пустоватом пока кабинете. Поистине, Брианна держала себя в самых строгих условиях, но Далила знала, что переубедить дорогую подругу и увезти во дворец Луки у нее не выйдет. И понимала, почему. Поэтому вовсе лишний раз старалась не заводить об этом разговор, чтобы не ранить.– Я понимаю, о чем ты. И, думаю, мы обе понимаем, что игрушки Джиндоша – это всего лишь одно из средств, к тому же вспомогательных, которое понадобится нам уже в самом конце. Мы и сейчас пользуемся более… тонкими инструментами. Хотя я сомневаюсь, что работу Алекс можно назвать тонкой, но итог получается более чем изящным. Это была прекрасная идея, моя любовь. Пожалуй, даже гениальная, – она нежно улыбнулась Брианне.Натрави одних на других и спокойно занимайся собственными делами, пока они грызутся. Пока они грызутся, не спускай глаз с первых и брось кусок мяса вторым, не прекращая травли. Им будет просто не до того, чтобы понять, что кто-то их надул. Да, Аттано наверняка может начать подозревать что-то, на то он и лорд-защитник, но глава заново собранного Бригморского ковена, который, впрочем, никогда больше не поселится в Бригморе, была уверена: Алекс ему не поймать, если только она сама не захочет встречи. А она не захочет. Уж об этом позаботится и Лука, отдающий приказы, и Брианна, некогда придумавшая отдавать эти приказы, а теперь и она сама. Алекс прекрасно известно, что она должна делать только то, что сказано, без лишнего самоуправства. Нет, дело не в этом. Далила чуть нахмурилась.– Что именно тебя волнует, дорогая? Появились новые проблемы?
Вы здесь » Crossover Apocalypse » Я тебя ни на кого не выменял » And love is not a victory march
