Чвок! Тяжёлый удар не менее тяжёлой ногой в ещё более тяжёлой обувке (чёрный мартинсы с подошвой в четыре сантиметра толщиной), от души влетели в чью-то челюсть, выбивая ту из пазов. Глухой стон. Но хрустящий звук косточки перекрывал даже не влажный шлепок сгустка тёмной багровой крови на стенку местного мужского туалета, а мощные басы трека New Order - Confusion. Да. Из-за наглухо закрытой двери доносились сильные басы играющей за ней музыки, заставляя старую, хреново закрученную ручку побрякивать. Из щели под дверью лился кислотно зелёный мелькающий свет и извивались тени танцующих людей. Раздался протяжный и надрывистый вопль, полный боли, ненависти и полнейшего отчаяния. Отталкиваясь от голых бетонных стен, разрисованных маркерами и дешёвыми баллончиками с краской, он резанировал в ушах лёгким звоном. Или, по крайней мере, таким ангельским перезвоном это всё слышалось скалящемуся в довольной улыбке Уилбуру.
У мужчины, скрючившегося на полу в позе эмбриона, из глаз брызнули слёзы. Всё его тело пробивала крупная дрожь, он закрывал голову обеими руками, с безумно напуганным скачущим зрачком в красных заплаканных глазах, сквозь пальцы глядя на него. На кого, спросите вы. Высокий, кажется тощим, но на деле сильный и жилистый парень. В старой кожанке на голое тело, узких чёрных джинсах и сигаретой во рту. Пожевав которую, он присел на корточки, заставив мужчину снова пугливо взвизгнуть и предпринять попытки отползти, которые оборотень присёк, схватив его за волосы, не церемонясь, грубо, сразу в мёртвую хватку. С силой он приподнял его бошку над полом, оскалив звериные огромные клыки во вполне человеческом рту. Только теперь в тусклом свете лампы было видно, что половина лица у парня была просто напросто выгрызана острыми клыками. Рваная рана обильно кровоточила и пульсировала, собрав всю пыль и грязь с пола, с которым столкнулась мгновение назад с подачи волчонка.
- Ты приходишь на мою территорию, значит должен играть по моим правилам, сладенький. И ты хорошо знаешь правила и что будет за их нарушение... знаешь, я думаю я был слишком добр к тебе и ты решил, что можешь наплевать на них, да? - спокойным тоном, растягивая гласные, щебетал тому на ушко Уидбур, проводя кончиком языка по своим окровавленным клыкам. Собрав в пасти сгусток чужой крови, он смачно схаркнул ту в сторону, снова вызвав пугливые дёрганья со стороны собеседника.
- Так я напомню тебе... - не слушая нелепые оправдания, продолжил Уилбур. 

Уличные фонари зажигались, вызывающе и зазывающе вспыхивал неон над каждым похабным магазинчиком и затхлым баром в центре "Большого Яблока". Яркий кислотный свет вырисовывал кубики на прессе волчонка, придавая сексуальности ему, хотя тот и без того был одарён безбожным количеством животного природного обаяния. Уилбур был созданием ночи, ему комфортнее всего было во мраке бродить, сверкая парой флюминисцирующих глаз от своей звериной сущности. Он шёл раскуривая сигарету с крепостью, что обычные смертные обозвали "12", и хотя говорят, что животным табачный, да и любой другой дым, был неприятен, оборотень ловил какой-то кайф от этой вредной привычки. У него их было много и всеми он наслаждался. Уже на подходе в клуб название которого он не помнил и узнать не стремился, оборотень как следует подготовился. Он сделал себе дорожку белого порошочка дома, а теперь ещё догнался тут, смачно так вдыхая прямо из колпачка, сколько позволяли вдохнуть лёгкие. Закашлял, прижимая тыльную сторону ладони к пострадавшей ноздре и стёр рукавом чёрной кожаной куртки слёзы с единственного плачущего глаза. Слизистую обожгло, горький ком рухнул в глотку, а в мозг ударил светлый ясный и бодрящий "бум!". Он тут же задрал бутылку с виски, горечью напитка проталкивая другой горький ком и с наслаждением выдохнул. Он задрал морду вверх и шутливо взвыл. Но почти сразу же пришлось перестать, так как свет от яркой вывески перекрыла какая-то тень. Прежде чем он опустил морду и глянул на того, кто там над ним навис, ему сразу прилетело в печень. Он отшатнулся назад, сгибаясь пополам, но не упал. Кашлянув, он услышал злое и садистское:
- Я нашёл тебя, ублюдок, сейчас ты за всё заплатишь! - и он сразу понял кто это был. Не по логике, не по голосу, но по запаху, он узнал приятеля, которому буквально вчера выгрыз половину лица. Щуря один глаз, не от боли удара, что уже затягивался, но от того, что всё ещё жгло от вынюханного слизистую, он ухмыльнулся. Оскалился с усмешкой, словно был неуязвим.
- Ох, сладкий, неужели ты затаил обиду на меня после нашей последней совместной ночи? Ой, - издевательски протянул он. Тот мужчина, с забинтованной теперь уже головой, стоял между двумя молчаливыми амбалами. И ответ Уилбура ему явно не понравился, от чего он молчаливо указал пальцем на Уилбура своим псам. И щенок может и попытался бы отбиться, всё же силёнок от волка в теле подростка было много, но в свете неоновый вывески блеснуло лезвие. И кто бы мог подумать - серебряного. Кто вообще покупает серебряные ножи в 21 веке? Уилбур не стал уточнять и переспрашивать, круто развернувшись на пятках мартинов и ломанувшись в обратную сторону от неприятелей.
Он бежал быстро, так быстро, как мог зверь только, но делать это становилось всё труднее и труднее после того, что он употребил. Кокаин дома, экстази в метро и тот порошок из один бог знает чего - его рецепт, но он разве вспомнит, что намешал? Дорога приобретала причудливые очертания, сердце рвалось из груди и, в конце концов, произошёл очередной "бум!". Но уже не в мозгу, а в груди. Оказалось, он в кого-то вмазался. Но, прежде чем успел извиниться, тот паренёк, в которого он влетел, начал извиняться сам. Хотя, в отличие от Уилбура, упал именно он. тот странно выражается, хотя волчонку очень нравится по какой-то причине. он оборачивается назад - нет, след его не потеряли, сволочи!
- Не... я это. От чего же... Понимаю! - со знанием дела, отвечает ему растерянно Уилбур. А когда поворачивает морду обратно, обнаруживает лицо парня в непосредственной близи. почти срабатывает низменный инстинкт, но слова паренька, последние, которые донеслись до его ушей, вдруг всё меняют.
- Копы? Идеально! - вдруг подытоживает он и хватает парня за грудки. После чего смачно так, как Брежнев, засасывает в губы и уволакивает в ближайший переулок. Он вжимает паренька в стену, закрывая своим телом, прислонив по обе стороны от его головы к стене кулаки и замирает. Почти через минуту, запредельно долгую для него сейчас, копы сталкиваются с головорезами и у обоих компаний уже другие проблемы. Они с криками и свистками убегают прочь и когда мигалки фараонов раздаются уже в конце переулка, Уилбур вдруг отстраняется и весело смеётся.
- Чувак, ты меня реально спас! Я твой должник! ты не представляешь себе, как ты вовремя! Проси что хочешь... фух, это было близко. Чёрт, да тебе мне послали высшие силы! - глядя на парня расширенными зрачками Уилл уже не осознаёт, что все вещества в полную силу начинают действовать и он уже не может заткнуться.
- Слушай, глаза у тебя пиздец красивые... не каждому такое говорю! Уууху! - он хватает кем-то выставленное старое кресло у помойки и с лёгкостью подкидывает его вверх... этажа на два. То улетает чёрт знает куда и приземляется на тачку на соседней улице и начинает орать сигнализация.
- Ой блять... сорян...

Небольшая пробежка имела свои хорошие и плохие стороны, лично для оборотня выливаясь в интересные последствия. Конечно, они не хило так проветрились, пробежавшись по ночному городу с наилучшим видом на этот город, который только можно было найти и придумать. Это немного остудило без конца потеющего, как в сауне, Уилбура, как и проветрило голову, слегка отрезвляя мысли... но, только разве что совсем слегка. С другой стороны, такие активные действия с применением его "монстрячьих" способностей разогнала кровь по венам быстрее, плеснув адреналина в общий и без того взрывной коктейль. А учитывая, что именно сейчас было понамешано в его крови, то всё, что он принял до этого момента, ударило с новой силой всеми своими воздействиями на волчонка. Хорошо ещё, что Уилбур довольно часто практиковал такие вот забеги по крышам города и легко управлялся с неподдатливым и упоротым телом. Как своим, так и с дополнительным багажом, в роли опупенного собутыльника и... ну, как там это назвать, коллеги по развлечениям на эту ночь? Неважно! Так что, несмотря на то, что всё вокруг них то двоилось, то уползало, то резко возникало, то начинало светиться, то превращалось во что-то совершенно другое и они не прекращали ржать - они сумели добраться до его хаты целыми и невредимыми. Разве что пресс болел столько смеяться, да рожа от постоянных улыбок уже рвалась от уха до уха.

Оказавшись в его квартире, внутри, в тепле, после прохлады улицы, на таком контрасте, кровь снова забилась там-тамами у висков и новая волна прихода накрыла Уилбура. Кстати, впервые Уилбуру, который никогда не отличался особенным гостеприимством и чувством такта, было немного стыдно за то, в каком состоянии находится сейчас его личная уединённая нора. Ему очень хотелось понравиться Гамболлу. Но он не ждал сегодня гостей... хотя приятная, конечно, вышла неожиданность. Так что он, почёсывая, от некоторой неловкости, в своём бритом почти под ноль затылке, пока парень принялся разглядывать его хату, попытался пинком ноги затолкать одну из кучек своей одежды, что была тут повсюду, под кровать. Но когда услышал, что ему тут действительно нравится и он считает его местечко, которое он сам декорировал, уютным, Уилли весь так и расцвёл. Был бы хвост, он бы им непременно завилял, как пропеллером. Но того не было в его нынешнем обличии, а переизбыток светлых чувств девать некуда было, поэтому он подошёл к Гамболлу и крепко обнял его со спины, пока тот зависал напротив стеллажа с книгами. Крепко-крепко так, зажмурив глаза и начал тереться о него щекой.
- Правда? О, мне так приятно, я так счастлив... ты правда классный парень! - пробормотал он, прежде чем выпустить того из объятий. Не медвежьи, конечно, но тоже мощные такие. Хотя он подросток, силушки оборотня у него хоть отбавляй!
- Мне такого никто не говорил ещё... я не так давно живу отдельно, поэтому для меня это место - царство свободы и независимости. Сделанное специально под меня. И раз оно тебе нравится, значит мы точно подружимся! Да! - сделав непонятные выводы непонятно откуда, смело заявил Уилбур. Уже одним этим парень купил его расположение к себе. А что уж говорить про всё остальное! Столько всего этот парниша сделал для него - и от негодяев спас, сдав их полиции (да, именно так это всё выглядело в его глазах), потом поддержал его, познакомился, компанию составил... ну просто в жизни не отдать ему такой должок Гамболлу, за всё хорошее то. Но Уилбур не из тех был, кто легко сдаётся. Он тут же стал переполнен решимостью этой ночью сделать всё, чтобы Гамболл летал на седьмом небе от счастья, чтобы трип у него был самый-самый сладенький и радужный. И уж кто-кто, а именно Уилли прекрасно знал, как это сделать...

Хитро оскалившись улыбкой с так и прущими волчьими клычками, он схватился за пульт, врубая музыку, забыв про уборку или просто наплевав на неё. Нужен был звук, срочно, чтобы так не звенело в ушах вакуумом. Тихо так врубил, чтобы чисто на фон работала, а не перебивала мысли в их головах. Первый диск - у него был целый сборник для мягкого приятного трипа, он помнится часами подбирал во всех возможных состояниях нужные треки, принимая то те, то иные наркотики. И создал идеальный сборник, точно зная что заиграет следующим, предугадывая и пользуясь этим для того, чтобы сделать трип ещё лучше. После смягчил немного свет, как раз в этот момент к нему подкатил Гамболл.
Он буквально рухнул на него со спины, но волчонок не почувствовал его веса совсем. Как не чувствовал больше холода или головокружения, своей кожи или конечностей - он просто был словно пушинкой для него. Но если он не чувствовал его веса, совсем не значит, что он не чувствовал жара его тела. От этого обжигающего соприкосновения их тел, хотя Уилбур не снял кожанку, под ней у него ничего не было, мурашки пробежались по спине, поднимая волосы на затылке дыбом. В глотке сразу же пересохло и он непроизвольно облизнулся. Из-за взгляда получилось даже как-то... плотоядно, что ли. Их глаза снова столкнулись. У обоих зрачки разъехались так широко, что разобрать какого цвета радужка была - казалось нереальным. Однако, радужка Гамболла как будто подсвечивала розоватым ореолом, даже скорее алым, из-за приглушённого (самим же Уилбуром), света. И пах он так вкусно... сигаретами, ночным воздухом мегаполиса и чем-то сладким, вроде конфеты. Такие сочетания очень нравились Уилбуру и как оборотень, он сильно зависел от того, понравится ли ему запах тела человека, с которым он общается. Иной раз только из-за этого он и не мог с кем-то общаться! А вы думали что, у совершенного нюха только положительные стороны есть? Брехня. Но сейчас это было совершенно неважно, так как запах Гамболла очень ему нравился... он его возбуждал.
- Хм... справедливо, - размазано отвечает Уилбур, но, прежде чем что-то до конца понять в происходящем, он уже оказывается у стены, как и было обещано. Он растерянно моргает, но и не думает отталкивать парня. Его губы были мягкими... немного суховатыми из-за обезвоживания наркотой, но от этого не менее сладкими. И волчонок не думал жадничать, когда они делились слюной. Сначала немного затормозил, но потом его рука сама собой оказалась на затылке парня, не давая отстраниться и прижимая к себе всё сильнее. Он чуть прикусил его язык, влажно прошёлся по нёбу парня своим языком, по контуру губ, прихватив тебе своими и чуть оттянув. Что смешного было в этом порыве он не понял, но тоже усмехнулся, хватая Гамболла с пола и закидывая по-хозяйски себе на плечо. Ещё так похлопав ладонью по попке, затянутой в джинсы.
- Сейчас всё будет... устраивайся поудобнее... - он кинул Гамболла на свою кровать. Благо та была большая и круглая, был велик шанс промахнуться и уронить гостя мимо, прямо на пол. Неловко бы вышло, хотя оба, скорее всего, просто поржали бы над этим. Так или иначе, Уилбур действительно врубил гирлянду, которую сразу было и не заметить во всю стену и подвешанной на потолке. Она мигала разными режимами, то стекая словно каплями, то медленно угасая... прочий свет для должного эффекта он просто выключил совсем. И, закончив с этим и прихватив лишь бутылку минералки к кровати, не намереваясь больше вставать по возможности, залез к парню.
- Ну и... как тебе? - спросил он почему-то полушёпотом, стоя на коленях над Гамболлом. Его ладони бессовестно прошлись по торсу парня от бёдер вверх, поглаживая мягко подушечками пальцев. Он залюбовался видом белой кожи парня на своём чёрном постельном белье.
- Жарко... - Уилбур не подумал, что всё дело в жарком парне перед ним, а не столько в том, что у него в квартире действительно стоит духота. Он рывком стянул с плеч свою кожанку, выкидывая её в сторону и пальцами проводя по коротким волосам ото лба до затылка, шумно выдыхая. Да, дышал он так, словно на грудь что-то давило или он кросс только что отбегал.
- Чертовски жарко...

Это было странно - обнажить и душу и телу совершенно незнакомому, но на инстинктивном уровне, родному человеку. Таких называют не друзьями, не любовниками, не собутыльниками, кажется, в русском языке такого нет определения вообще, чтобы вот прям одним словом выразить это. В английском же языке это звучит как "Soulmates". Это особенная связь за гранью имеющихся у вас в арсенале ярлыков. Порой такое не удаётся и за десять жизней встретить - чтобы было понимание, чтобы химия, чтобы всё и сразу, на всех уровнях и всеми гранями сразу.
Может, в этом чувстве были виноваты инстинкты оборотня, которые всегда работали как-то не так, как должны были бы и всегда имели главное, решающее мнение в общем хоре голос в его голове. Может, сама ситуация, от вечеринки, работы и до спасения, эдакая атмосфера между ними сразу сложилась так по-особенному. Может, всё дело было в том немыслимом количестве самых разных наркотиков в его организме, которые открывали его сознание показывая всё в своём цвете и свете. Может, всё работало вместе, поэтому Уилбур отпустил уздечку, которую, впрочем, никогда и не держал и не управлял происходящим. Он забыл обо всём, хотя может и не стоило. Чувства руководили им. Возбуждение Гамболла срывало ему крышу, под пальцами били синими молниями электрические разряды. не помнил он, когда в последний раз с ним происходило что-то подобное.
Но какого же было его удивления, когда после очередного поцелуя в лицо ударил запах страха. Оборотень щерится, скаля белеющие неестественно в неоновых лампах клыки. По спине бегут мурашки и он закрывает глаза, отклоняясь назад. Слишком неожиданный и сильный запах страха - он встряхивает лысой башкой, выпрямляясь на руках над Гамболлом. Парень в этот момент скользит вниз и выбирается из под него.

Почему?

Почти что детский щенячий скулёж срывается из его глотки и редкие брови ползут домиком вверх трещиной беспокойства по середине лба. Но этот животный звук заглушает шум воды. Он падает на бедро, усаживаясь на постель и поднимает свой взгляд вверх. Больно от яркого света из ванной комнаты. Ему плохо...?

Почему?

Этот вопрос не выходит из башки. Уилбур и рад бы помочь, но совсем не хочется шевелиться. Было убито в один миг всё нужное настроение. Убито ещё до всех сказанных слов, до всех сделанных телодвижений. Убито одним только запахом страха, который обычно так радовал плотоядное чудовище, сейчас всё больше расстраивал от чего-то.

Почему?

Потому что страшный Уилбур пытался перестать быть чудовищем, которым его все видели. Он не хотел больше, чтобы его боялись так неистово, он хотел исправиться, ведь поверил в то, что он монстр и БЫЛ этим монстром. Он стал тем, кем его хотели и боялись видеть, он и стал, стал кем-то, но не собой. Однако, кажется ирония та ещё злая штука - снова и снова всё, что он мог вызывать в людях, это первобытный страх. Никто не шёл ему навстречу, никто не пытался проявить больше понимания и эта безысходность и стена между ним и остальным миром вызывал только больше отчаяния.
Он сидел на кровати, подобрав колени и схватившись на голову. Теперь и на его лице не отражалось ничего, кроме панического страха. нет ничего хуже, чем чувствовать одиночество. Он чувствовал его постоянно, хотя его всегда окружало до трёх сотен братьев. Но тем тяжелее и отчаяннее чувствовалось это одиночество. Он тёр ладонями короткие волосы на затылке, сгрёб короткую жёсткую тёмную щетину, приоткрыв пасть и шумно выдыхая.
Так его ещё не накрывало, так с ним не случалось, так что он быстро пришёл к выводу, что всё это виноваты наркотики, он просто перекрылся. А если они оба перекроются, то точно всё плохо будет. Так что волчонок тут же собирается с мыслями и вскакивает с кровати. Подлетает, скользя по полу, к раковине на кухне и открывает кран, подсовывая под мощную строю воды лысую бошку.  Жар спал в паху тут же тоже стало спокойнее. Шумно выдохнув он выпрямился, закрывая воду и по-собачьи отряхнулся от воды, не боясь загадить пол. Его такие мелочи никогда не волновали... да, вот это уже в его стиле. Это он. вернулся. всё нормально...
В дверях появляется Гамболл. Дрожит, но запах дикого страха пропал, заставляя сомневаться, был ли он вообще. Может правда показалось? Он молчит несколько секунд и Уилбур не давит, тоже молчит, даже не шевелится. Глаза слегка светятся в полумраке, ладонью упёрся в столешницу. Он слушает. Слушает до самого конца, причём с совершенно непроницаемым выражением лица. И только после всего этого ухмыляется. Не саркастично, не иронично, не злобно ни в коем случае, наоборот, как будто даже преободрительно.
- Хэй! - видя что парень сам себя загнал в отчаяние, Уилбур распахивает дверцу холодильника, тут же сощуриваясь от яркого света внутренней лампы в нём. Зрачки так же сужаются почти до крошечной точки, превращая его глаз в идеально круглую медную монету. Он хватает оттуда банку спрайта и захлопывая дверцу холодильника лёгким движением бедра, откупоривает когтем банку.
Пшик.
Оборотень шагает обратно к кровати и не присаживаясь, протягивает ледяную баночку газировки Гамболлу, прислоняя ту к его виску. Чтобы немного помочь охладить голову и привлечь его внимание к себе. А на лицу самого Уилбура ничего, кроме дружественной улыбки.
- Я понял, всё нормально, слышишь? Если подумать, это мой косяк... я всегда симпатию и сильные эмоции выражаю либо съедая собеседника, либо трахая. С моей стороны это было не очень тактично, я даже ничего о тебе не знаю, ничего у тебя не спросил и накинулся. просто не грузись, лады? - он снова потёр затылок. Всегда так делает, когда немного нервничает. Тупая привычка.
- Если хочешь, расскажи мне... я может как советчик никуда не гожусь, но всегда могу выслушать, хм? - наконец, оборотень решает сесть с ним рядышком и похлопать парня по спине. У каждого с собой свой багаж всякого дерьма, у кого-то больше, у кого-то меньше, он и сам не святой. Но парень был правда хорошим и сейчас явно находился в непростом положении в своей жизни. Ещё бы... они ведь так встретились оба, что явно оба в непростых ситуациях находились. Здорово, что вышли сухими. Но только если Уилбура вообще ничего не ебёт, то других... всегда что-то волнует.

— В тебе столько хорошего, удивительно, — услышать такое Уилбур был крайне удивлён. Озадачен. Он много слышал в свой адрес мнений и ни одно из них не прошло цензуру. Он делал много злых ужасных вещей, по чужим меркам, хотя для него те вещи были хорошими и прекрасными. Каждому своё, в своей мере и под своим углом обзора. Как говорится, сколько людей, столько и мнений. И всё же, он просто не привык слышать что-то такое в свой адрес, так что чуть в голосину не заржал после этой фразы, вовремя прикрыв ладонью пасть, что уже рвалась от улыбки.
Было бы неловко.
И неуместно, после таких тёплых и кажется даже честных слов в его сторону. После такой милой улыбки и доброго взгляда, рассмеяться над его словами было бы очень грубо и Уилбур это понимал. Он не хотел высмеивать убеждения Гамболла на свой счёт, хотя и считал, что он то на добрячка никак не тянет.
С другой стороны, если подумать, то с Жвачным принцем он вёл себя не по-свински, как обычно он себя вёл со всеми. С самого начала их знакомства и до сего момента, они были на дружеской волне. Он не делал Гамболлу больно, не унижал, не оскорблял, словом, ничего плохого не сделал. Наоборот даже, только хорошее. Такое особенное отношение, которое он проявлял к парню и даже не осознавал, сейчас его смутило. Он бы мог оправдаться и сказать, что он только с ним такой добренький, сам-то он совсем не "хороший парень", но это даже в его голове звучало как сладенькое признание в любви, так что он проглотил эти слова и тупо смолчал, лишь согласно кивая.

- Да без проблем. Держись меня и всё будет в ажуре, - самодовольно и нагло заявил Уилбур, хватая с пола валяющуюся пачку сигарет и тут же запихнул одну меж клыков, чуть скалясь. Сигареты очень вовремя нашлись сами собой, чего нельзя было сказать о зажигалке. Согнувшись пополам, волчонок шарил по полу, собирая всё что там валялось, пока, наконец, с шестой попытки не достал то, что нужно. Чиркнул колёсиком, обдирая подушечку пальца и прикурил. Удивительно, как приятно было сейчас покурить простую сигарету. Прикрыв глаза, он завалился на спину, плюхнувшись на кровать и выдохнул дым вверх.
- Звучит отстойно... знаешь, надо жизнь разноображивать, а то стабильность она превращается в застой и убивает всякое желание двигаться дальше, - задумчиво и высоко парно задвигает Уилбур и сам же смеётся над тем, как мудрёно загнул. Открыв один глаз, он протягивает сигарету Гамболлу, вдруг тот тоже хочет затянуться.
- Конечно. Не парься, ты очень много думаешь! Мы уже вон зависаем классно...  - лениво заявил он, вытягивая руку вверх и потягиваясь.

- Хм, а что... можно, - соглашается неспешно Уилбур, всё ещё лёжа в прежней позе. Кажется, он нашёл ту самую идеальную позицию в пространстве под наркотой, когда прям вот - заебись.
- На что-то более сложное у меня котелок щас не сварит мыслишек, а с правдой или действием можем натворить дел, хах, я так точно за себя не ручаюсь! - он усмехнулся.
- Никогда не играл, но попробовать можно. Я начну, а ты поправь если тупану где, - снова хрипло рассмеявшись, он вернул себе в пасть сигарету и задумался. Игра казалась знакомой, только ему помнилось, что из 4 фактов только один не верный. Но он мог и попутать чего, так что просто решил не заморачиваться и начать.
- Итак... первое. Я из многодетной семьи. Второе - я плотоядное чудовище-маньяк. Третье - я носил брекеты. И четвёртое - я занимался танцами... вот!

Как же его всё забавляло! Всё вокруг. Абсолютно. Вот до последней детали, какой бы она на самом деле грязной или скучной ни была. Всё было волшебным. Как в диснеевских мультиках, до абсурдного, восхитительным. Куда не бросишь взгляд, всё то такое красивое, такое яркое, объёмное и... шевелится немного. И это приводило Уилбура в бурный восторг! Это было чудесным в наркоте - привычная реальность не менялась внешне, но по ощущениям - другая вселенная. Кровать, на которой он спал уже столько раз, сейчас казалась такой идеально мягкой, упругой и пахла обалденно даже для чувствительного волчьего носа. Свет. Сквознячок. Да даже пятно от раздавленного некогда таракана на потолке сейчас казалось так гармонировало с общим интерьером, словно так и было задумано дизайнерами при планировке квартиры. Абсурд, но до чего же восхитительное ощущение.
Хотя... именно из-за того, что волчонок всё время испытывал бурный восторг от, буквально, всего и вся, он сильно выматывался. Тяжело было от такого количества гормона счастья в крови - плющило знатно. Но он продолжал лениво улыбаться, постоянно из-за этой самой улыбки и роняя сигарету из пасти. Смеялся глупо, пытаясь поймать и запихнуть беглянку обратно, но снова улыбка разрезала его лицо и сигарета снова падала.

- Ага... могу даже пару клыков подарить, наверняка завалились где-нибудь, - он на полном серьёзе завертел головой, ища на полу собственные, возможно недавно выпавшие, клыки. А что? Кажется, такие аксессуары были сейчас в моде, да и занятий поважнее у него не было. Они просто болтали, но уже сейчас Уилбур чувствовал, слышал в словах Гамболла, что тот снова грузится. Удивительно, как у этого парня получалось от такой весёлой темы как танцы или выпавшие зубы, снова уходить в какой-то тяжело философский депрессняк. Но осуждать его за это волчонок не спешил, он просто дальше слушал, чуть хмурясь и всё ещё ища... что же он там искал то секунду назад? Уже забыл...

- Ну, люди тратят целую жизнь, чтобы познать себя... мир... и себя в мире. Это нормально. И я тебя понимаю, это, наверное, как животные инстинкты работает. Что-то, что ты просто делаешь, не спрашивая почему, просто точно зная, что так надо и всё. Ты должен. А вот кому и нафига ты это должен не объясняется... хех, - снова от усмешки та самая сигарета, что он наконец поймал, упала. На этот раз на пол. Уилбур проводил её взглядом, но не стал даже пытаться поднять, просто поворачиваясь к Гамболлу. Мысли моментально забыли про то, что он хотел курить и всё его внимание ушло на паренька.
- Ну, ты уж не переживай о том, что я подумаю... ладно? Это я сделаю независимо от указаний, - он хрипловато рассмеялся и ткнул медленно указательным пальцем Гамболлу в живот.
- Шлюхой подрабатывал, чтоль? - браааааво, Уилбур! Вот это да, сама тактичность во плоти, никак изящнее подать это было просто невозможно. А ведь в голове он долго скрипел шестерёнками, пытаясь понять, о чём ему так витиевато пытается рассказать Гамболл... и все силы ушли на разгадывание ребуса "намёк". Так что когда он его разгадал, наконец, он так ответ и выпалил вслух, как есть. После чего, на мгновение, воцарилась громогласная тишина. Уилбур, впрочем, нелепо скорчил моську провинившегося щеночка... но хватило его ненадолго. Он снова заулыбался и даже тихо рассмеялся.

- Кхм, ну... я это к чему, просто уточнить решил, надеюсь не это... не обидел тебя? Слушай, я не осуждаю никого и ни за что, это такие вещи... испытания в жизни, которые ты должен преодолеть и стать сильнее, измениться и двигаться дальше. Или сломаться, испортиться и внутри сгнить. И я вижу, что ты парень нормальный, ты сохранил... себя. Вот, да, подходящее слово, - он щёлкнул пальцами, подмигнув парню. А что? Вы хоть знаете, как трудно пытаться донести мысль до собеседника, когда та постоянно забывается или изменяется и ты отвлекаешься и забываешь и... тупишь. Жёстко тупишь и лыбишься, как последний кретин, хотя разговор вроде достаточно серьёзный.