[AVA]http://i.imgur.com/fXpXBl8.gif[/AVA][NIC]Miklosh Balza[/NIC][STA]your highness[/STA][SGN]Не стоит лезть в чужую голову, иначе у тебя есть шанс наткнуться на очень специфичные мечты.
[/SGN]
Vor uns liegt ein weiter Weg
Ist nur einer von so vielen
Egal ob Früh ob Spät
Lass uns mit dem Feuer spielen

Кошмары? Увольте! Сытому и довольному (наполовину, потому что все еще жива любимая сестренка, что бы ей гореть долго в огне безумных Асиман!) Миклошу снилась Прага во всей ее красе. Умытая дождем, она сверкала, как наряженная новогодняя елка. Золотые, зеленые, синие огоньки окон отражались в черной воде Влтавы и мокрых мостовых. Ему снилось, что истинный нахттотер гуляет  по наряженному городу. Тем временем огоньки затмевали даже колючие звезды на небе. Они окутывали Вышеград, Градчаны, Оперный театр, Карлов мост, по которому неспешно шел Миклош.
Исторический центр был похож на лакомую конфетку. От былого мрачного величия не осталось и намека. Холодное, мрачное прошлое скрылось за заново оштукатуренными фасадами. Красиво и ровно оштукатуренным фасадам Бальза особо обрадовался – он оставался перфекционистом даже во сне.
Миклош аккуратно ступал по брусчатке мостовой, которая блестела после дождя, рядом сверкали рельсы в свете уличных фонарей. Если в Столице все еще бушевали метели, которые заносили целые сугробы за воротник великого нахттотера (Бальза от таких картин посильнее натянул одеяло на себя), то в Праге был теплый ветер, пахло свежестью и весной.
Вокруг Миклоша сновали люди. Глупая пища, которая не могла остановиться и насладится открывающейся картиной. Они не ощущали тяжести города, продолжали проживать свои короткие беспечные жизни. Ежесекундные фотоспышки ослепляли. Шум. Суета. Бальза оперся на перила моста и попытался сконцентрироваться только на воде. Влтава отражала и многочисленные огни, и самого Миклоша в распахнутом бежевом пальто и казалась зеркальным отражением огоньков. Множество теплоходов курсировало по реке, катая зевак.
Бальза перекинулся парой фраз на чешском с миловидной блондиночкой и плотоядно ухмыльнулся. Он даже не пытался вырваться из гомонящей толпы, испускающей сладкий аромат крови. Наслаждался. 
Нахттотер долго провожал взглядом блондинку, которая зашла в один из магазинов с яркой витриной, на которой располагались сувениры, начиная от жутковатого вида марионеток, изображавших ведьм и заканчивая знаменитым чешских хрусталем и гранатами. Миклош хотел подойти к ней и купить гранатовые серьги. Ведь мало кто из пищи знает, что гранат – это запекшаяся кровь.  Чем больше ее проливалось на этой земле, тем больше появлялось кроваво-красных камней различных размеров. А Прага впитала много крови.
Он неспешно шел за белокурой жертвой по Влашску. Она шла неторопливо, но и господин Бальза тоже никуда не торопится. Людей здесь уже почти что не было, мелкие кафешки начинали закрываться. Они плутали по переплетению старых узких улочек Праги. До острого слуха Миклоша донесся отдаленный звон колоколов Вышеграда, и тут же им ответил колокол собора святого Витта.
- Полночь, - чуть не мурлычет Бальза в спину девушки.
Он ускоряет шаг, почти настигая блондинку. Наконец-то Влашска закончилась тупиком и вдруг женщина оборачивается…
…и Миклош видит совершенно иную картину. Черты хрупкой блондинки начинают «плыть», и она превращается в нагло ухмыляющегося Инаканоана. Он машет рукой нахттотеру и посылает «воздушный поцелуй».
Господин Бальза резко подскакивает на постели. Он осоловело уставился в большое зеркало:
- Чертовы дети иллюзий совсем сходят с ума, - цедит Миклош.
Однажды Луций рассказывал еще ученику Миклошу старинную легенду о том, что первое зеркало придумал Лигамент. Он долго смотрел в него, а потом разбил. Повелитель иллюзий понял, что он одинок, ужаснулся этого. А потом начал создавать своих детей – Иноканоана, Соломею и других чудоковатых ребят.
- Лучше бы не смотрелся в эти дурацкие зеркала. Они врут, - поведал Бальза темноте, проводя пальцами правой руки по своей бороде. О, как он желал, как Лигамент, разбить, раздробить, раскрошить зеркало. Ему очень не нравилось свое отражение. Господин Бальза чувствовал себя старой развалиной. Ему уже не давали двадцать человеческих лет, скорее двадцать пять. Борода, морщинки вокруг глаз, тяжелый взгляд потускневших глаз. Он изменился: стал взрослее или постарел. К своему неудовольствию нахттотер не мог определиться.
Жало брало с него положенную кровавую плату. Только теперь Миклош начал понимать, почему его учитель выглядел такой развалиной под конец жизни. Нет, с Жалом, определенно, нужно завязывать. Оно жрало жизненную силу глав Золотых Ос. Учитель предупреждал ученика. И ученик не трогал Жало уж очень долго: не трогал его, когда был первый мятеж сестренки-суки, не трогал и потом, когда хотел смести Фелицию.
Для господина Бальзы не было ничего ценнее, как бы глупо это не звучало, господина Бальзы. И все интриги, грызня, возня и суета других кланов шли прямой дорогой на солнце. Он всегда выжидал и наносил удар исподтишка.
Он еще раз посмотрел на свое отражение и поморщился. Борода, определенно, его старила. Но что с этим можно сделать, если Хранья все еще жива? Ведь совсем недавно он клялся и кричал перед всеми, что пока она жива – он будет носить бороду. А потом, когда он ее прикончит, то сбреет бороду на ее могиле.
Он тщательно  оделся и взял клинок, который лежал на столе. Пальцы, после последний событий, когда его сестра пыталась «посадить на трон под солнцем» Миклоша, слушались плохо. Совсем недавно руки господина Бальзы регенерировали, но прежнюю беглость и тончайшую игру на скрипке он еще не вернул. Он убрал Жало в ящик, а затем достал платок и тщательно протер руки. Бальза громко выругался. Ему было невыносимо душно в резиденции: не помогали ни кондиционеры, ни распахнутые настежь окна. Он чертыхался каждый раз, но ничего не мог поделать – последствия Жала давали о себе знать. Больше не в силах находиться в спальне, он вышел в главный Зал и уселся в черное кресло с высокой спинкой.
Огонь в камине успокаивал расшатанные нервы нахттотера: он представлял, как в этом огне сгорает Хранья, ее крики, ее сподвижников в огне. Потом он перевел взгляд на гобелены с гербами кланов. В середине предсказуемо висел черно-зеленый крест колдунов Смерти. Бальза почувствовал движение за спиной и  обернулся на реплику:
- Доброй ночи, Миклош.
Нервно передернув плечами, он неохотно произносит:
- А где «как я рад, что ты пришел» и «доброй ночи, нахттотер»? Впрочем, не утруждай себя. Я уже успел понять, что в глубине души ты счастлив меня видеть, - жестом, полным грации и превосходства, Бальза указывает на другой стул. Он хочет, что бы колдун из клана Смерти остался, скрасил одиночество, прогнал мысли, от которых Бальза уже чуть не полез на стены резиденции.
- Что, некромантов тоже беспокоят странные сны? – Миклош скользит взглядом по растерянному лицу Кристофа. – Я могу задать тебе один вопрос?

Перед нами раскинулся дальний путь,
И это лишь один из многих.
Всё равно, рано ли или поздно,
Давай поиграем с огнем.

Отредактировано Star-Lord (24-09-2016 12:51:09)

[AVA]http://i.imgur.com/fXpXBl8.gif[/AVA][NIC]Miklosh Balza[/NIC][STA]your highness[/STA][SGN]Не стоит лезть в чужую голову, иначе у тебя есть шанс наткнуться на очень специфичные мечты.[/SGN]
Immer wenn sich Tag und Nacht vereint
Immer wenn das Licht des Feuers scheint
Verbrennen wir zusammen
Im hellen Schein der Flammen

- Кристоф, - Миклош останавливается, потому что, наверное, ни разу в жизни не называл того по имени, да и собственно раньше случая не представлялось, ведь на советах он никогда не появлялся или раньше присутствовал другой мэтр, который особо не обращал внимание на господина Бальзу, - меня уже очень давно интересует одна вещь, - он прикусывает губу, проскальзывая клыками по ненавистной бороде, которую сбреет при первом же удобном случае. Тогда, когда убьет свою сестру. Поправляет он себя. Ведь он поклялся перед всеми, а он на ветер просто так слова не бросает.
Миклош «танцует» вокруг этой больной темы давно. Она не дает ему покоя, он не может нормально спать, не может заниматься своими делами. – Почему ты спас меня тогда? Я бы мог спокойно превратиться в пепел, и все бы были довольны. Но твой…, - Миклош вертит кистью руки в поисках подходящего слова и не может найти его. Верный пес? Труп? Прислужник? – Босхет меня спас. Зачем?
Господин Бальза сам не знает, почему его мучает этот вопрос. Может, он отравлен Жалом и не знает, что творит на самом деле? В какое гнездо лезет?  Но то, что происходит его, определенно впечатляет, ему нравится, словно заклинателю змей вызывать кобру, вызывать каждый раз Кристофа к медленному, текучему разговору. Он как будто заходит в клетку к тигру и нагло дергает того за усы, делает все, что ему хочется, а тигр лишь терпит. Но никто никогда не знает, когда этот самый тигр покажет свои клыки? А, что, собственно, может потерять Миклош? Руку? Обе? Так он их недавно только смог восстановить, и, видимо, уверовал, что так будет всегда.
- Понимаешь то, что там происходило – это проблемы внутри клана. Проблема моя и Храньи. Ты же мог легко поверить ей и действовать с ней сообща. Почему ты доверился именно мне, а не ей? – Как еще он может донести до некроманта свои бессвязные мысли. Ему льстит внимание Кристофа? Да? Нет? – И еще одно, - Миклош вспоминает, как на самом деле зовут помощника некроманта, - Босхет – это один из самых могущественных бетайласов. Ты мог отправить кого-нибудь, кого не жалко.

Всегда, когда день сливается с ночью,
Всегда, когда показывается свет огня,
Мы вместе сгораем
В ярком свете пламени.

Отредактировано Star-Lord (07-12-2016 14:35:11)

[AVA]http://i.imgur.com/fXpXBl8.gif[/AVA][NIC]Miklosh Balza[/NIC][STA]your highness[/STA][SGN]Не стоит лезть в чужую голову, иначе у тебя есть шанс наткнуться на очень специфичные мечты.[/SGN]
Lass uns Uhren rückwärts drehen
Durch den Regenbogen laufen
Durch Nadelöhre gehen
und uns neuem Feuer taufen

Миклош сжимает непослушные пальцы в кулаки и разжимает. И здесь всплывает это ужасное имя его сестры. Хранья. Они шепчутся в резиденции. Хранья. Они все считают, что она окончательно его свергла. Хранья. Новая глава Золотых Ос – Хранья. Что будет с его кланом?
Хранья.
Хранья.
Хранья.
- Она тренировалась на мне, - Миклош зло выплевывает это словосочетание.  Как ему нелегко дается это признание. Его сестренка обвела его вокруг пальца. Раз. Два. И все еще остается в живых. Это ли не извращенная любовь? Хотя ему казалось, что это непонятное чувство осталось где-то в Садах Боли, где остались его любимый учитель и его враги.
Лицо становится удивленным, господин Бальза все-таки смог «достать» тигра: прищемил ему хвост или слишком больно дергал его за усы. Некроманту стал интересен их разговор. Брови Миклоша ползут от удивления вверх при упоминании собственного мира, а потом он начинает глупо улыбаться: - Прости, но наш мир не очень красив по сравнению с твоим Миром под Крестом. Я возвращал долг, - нахттотеру хочется завернуть какую-нибудь фразу под стать Альберу, - я тоже хотел побывать рыцарем в сверкающих доспехах и спасти тебя от садовников. Тем более, я слишком часто бываю в Садах и слишком хорошо их знаю. Кто, если не я? – Миклош думает, что он позволил слишком многое в их словесных дебатах и прерывает себя. -  Я возвращал тебе долг, Кристоф. Лучше бы ты сказал, что рад меня видеть.
Бальза исподтишка наблюдает за некромантом. Не обидел ли он его, не ответил ли слишком резко? А еще он не понимает, почему его это волнует. Что происходит с ним? Ведь он вернул этому наглому некроманту долг и должен быть свободен.

Давай повернем время вспять,
Пробежим по радуге,
Пройдем сквозь ушко иголки
И пройдем крещение огнем.