Нет-нет, всё это никак не могло быть правдой. Дурной сон, не иначе. Возможно, галлюцинации, что стали побочным действием от тех табачных листов, что недавно привёз Виман с Морли. Стоит лишь побольше выпить молока и разум очистится, а тревожные картинки погаснут в беспокойном сознании, дотлеют словно угли в злосчастном кальяне. Но её изящная спина лежит на твёрдой койке в каюте судна. Всё тело ужасно ломит, особенно чувствуется ноющая боль в лице. Этот удар сапогом по лицу она никогда не простит обидчику…

— Чёрт побери… — слабо срывается с губ, когда ещё вчерашняя императрица спускает свои тонкие ноги с кушетки. Однако Эмили не спешит подняться на свои две. Девушка шумно выдыхает и прячет лицо в ладонях. — Папа… — горячие губы касаются собственной кожи, а по спине пробегает холодок.

Она была готова отдать империю, но не отца. Корво был всем для маленькой Эмили, а с возрастом становился всё большей опорой и советником. Он не был только лишь самым лучшим отцом, он был неотъемлемой частичкой её души. Он был всем, что Эмили имела на самом деле. А теперь… она осталась во тьме. Одна. Совершенно одна.
Колдуин обжигает свои руки дыханием и старается набрать в лёгкие побольше воздуха, чтобы восстановить ритм сердцебиения и успокоить нервы. Пусть и совсем немного. Нельзя сидеть сложа руки. Покуда теплится шанс на спасение Корво, она обязана бороться. Иначе она не она и в ней не течёт кровь Аттано.

Её Величество наконец ощущает слабый прилив сил, где-то у кончиков пальцев и всё подаётся вперёд и переносит вес на стопы. Но даже так, деревянная половица не скрипнула. Она осматривается по сторонам и замечает письменный стол, раковину и кучу различных коробок. И её вовсе не смущает такое убранство её новой опочивальни. В конце концов, Колдуин часто ловила себя на желании бросить этот чёртов трон и податься в странствия по морям. А теперь, придётся бороться за свою корону и за своего отца, заточённого в камень. Он жив. Она это знает это сердцем. Вот уж точно… Бойтесь своих желаний.

Девушка неслышно ступает к раковине и отворачивает кран. Небольшая струя холодной воды разбивается о раскрытые ладони, а затем и освежает лицо. Уже вторая неделя подходила к концу и «Падший дом» должен был вот-вот войти в порт Карнаки.
Эмили нехотя взглянула на своё отражение в зеркале и мгновенно отвернулась. Направляясь к дверному проёму она лишь зажмурилась в омерзении от самой себя.

Когда её длинные пальцы обхватили ручку и, приложив силу, девушка постаралась оттолкнуть железное полотно, то вдруг наткнулась на препятствие. Дверь надёжно заперта. Не шелохнулась. Будто Эмили вовсе и не коснулась её… Странно.
Но если это показалось удивительным, то следующие события вовсе поставили юную императрицу в тупик. За спиной раздался треск и холодный поток воздуха. И это в закрытом помещении! Она резко обернулась к источнику и обомлела. Прямо в каюте, будто проломив стену, открылся проход в … другой мир?
— Я окончательно двинулась, — сама себя продиагностировала Колдуин и лишь поглубже вдохнула, перед тем как устремится в неизвестность.

Она аккуратно шагает всё дальше, погружаясь всё глубже в объятия бездны. Был ли у неё шанс избежать сего погружения? Лишь его иллюзия. Эта встреча была предрешена уже давно, ещё когда Колдуин была маленькой девочкой. Уже тогда она видела его во снах… Во всяком случае, ей верилось в то, что это лишь грёзы.

И лишь через годы, она всё чаще замечала доказательство существования этого места. Книги, записки, зарисовки. Он являлся не к ней одной, что вскоре вызвало своеобразное ответвление веры, поклонения Чужому. Кто он на самом деле? Зачем играет с жизнями и умами? Разве не его алтари изводили людей, лишали рассудка?

Фарфоровую кожу обдувал холодящий кровь ветер. Каюта осталась далеко позади, хоть Эмили и была готова поклясться, что успела продвинуться лишь на несколько метров. Однако здесь не существовали понятия времени, расстояния и материальности. Но этого она знать не могла. Чёрт побери, она ничего не знала об этом… месте… измерении?

Брюнетка настороженно осматривалась по сторонам, удивлялась всему: парящим валунам и скалам, поблёскивающей туманной дымке, отсутствию горизонта и… левиафан? Ну, что ж, теперь понятно, почему люди прощались со здравым разумом.
Когда он тенью промелькнул позади, она не ощутила того физически, но будто интуиция заставила замереть на мгновение. Однако она же подсказала и не оборачиваться. Эмоциональный нрав императрицы заставил её воспротивиться неизвестности, и дрожь несогласия разлилась по телу. Что происходит, в конце концов?

Словно услышав её мысли, а может так и было на самом деле, его фигура наконец вырастает перед её взором, заставляя девушку разомкнуть пухлые уста в удивлении. «Человек с чёрными глазами» — пронеслось в её сознании, сопровождаемое прерывистыми воспоминаниями из детства. Тогда, в Пёсьей Яме, он впервые явился к ней. Помнится, они даже играли во что-то, а затем, он оставил ей тот странный резной камушек, что светился чёрными искрами.

Эмили не находит, что ответить, лишь невольно отворачивается от него, становясь полуоборотом, не спуская следящего взгляда с его лица. Но уже через момент, это становится неважным, ведь он уже позади неё. Прикосновение его ладоней было ещё холоднее, чем собственное тело. Однако, практически невесомым, в отличие от рук обычных мужчин.

— Значит… Это вовсе не были детские выдумки, — выдыхает девушка, склонив голову набок, будто бы пытаясь заглянуть за своё острое плечо, но тщетно, ведь его уже там нет.
Чужой находится везде и нигде одновременно. Он знает всё, от него ничто не утаить. И словно подтверждая это, его дурманящий голос повествует о событиях и эмоциях самой Эмили. Восхитительно и настораживающе одновременно.
Уникальная возможность встретиться с ним лично, лицом к лицу, ещё большим сюрпризом оказывается его желание пообщаться, но оставить свой дар на ней… Походит на сделку с Дьяволом. Но есть ли у неё альтернатива? Бросить всё, отвернутся и бежать? Нет. Это не о ней.

— И что ты захочешь взамен? — Эмили чуть хмурится, не спешит соглашаться, но и не хочет сказать «нет». Ей никогда не приходилось сталкиваться с подобным, но она достаточно сильна в политике и прекрасно понимает, что каждая сторона ищет выгоду. Невозможно даже предположить чего же захочет божество, но она готова на многое, если не на всё.

Всё менялось слишком быстро. События, лица, принятые решения. Пусть и казалось, будто бы время покорно склоняется пред Бездной, замирая и боясь пошелохнуться, но не для разума Эмили. Девушка не успевает разобраться в собственных эмоциях и тактильных ощущениях, теряя связи между понятиями и недопониманием.

Она не сошла с ума. Многим удавалось описывать место и человека, без глаз. Подобные заметки уже были не слухами, а фактами, вышедшими из-под печатного станка. Но ежели всё это игры разума, то так тому и быть. Её цель оправдывает средства.
На белоснежных руках всё ещё не виднелось алых пятен, а складной клинок блистал первозданной невинностью. Пусть она была лишь у самого начала своего пути отвоевания трона, но ни одна душа не покинула оковы бренного тела по вине вчерашней императрицы. «… И помни Эмили, благодаря твоей осторожности, ещё один человек вернётся домой, к семье». Наставления Корво чётко и зациклено пробегали в подсознании. Пусть и грудная клетка была переполнена жгучей болью, а руки так и желали сомкнуться на шее неверных, но… Она не могла этого сделать. Старалась избежать изо всех сил. Слишком много крови пролито на улицах её империи, слишком многие неповинные сердца перестали биться, лишь потому, что их носители оказались в неверном месте, в неверной момент. Далила взошла на трон по трупам, но Эмили прекратит это. Однажды и навсегда. Её судьба пророчит принести народу истинную Колдуин, принести светлый день в Островную Империю. Снова. И ежели высшие силы не написали этого в её летописи, то девушка впишет свою историю собственноручно.

Кто он? Какова его история? Была ли она вовсе или же Чужой существовал ещё до того, как зародилась Бездна? Эмили не знала этого и много другого, впрочем. Её любознательность несла больше вопросов, чем она могла себе позволить. Но разве Императрица привыкла к отказу? Могли ли они быть схожи? Она не может этого знать, о таком способен судить он сам. Лишь сейчас она осознаёт, что всё это время он приглядывал за ней. С самого детства, не оставлял историю без своего пристального внимания. И решил вмешаться. Каким же должна оказаться судьба, чтобы некто свыше решил лично внести свои коррективы?
Конечно, она не знала о Дауде. Не догадывалась о том, что сотворил этот человек. А если бы… Если бы тайна стала явью? Смогла бы её неспокойная душа отыскать в себе достаточно сил, дабы даровать ему прощение? Он уберёг её от Далилы, но лишил матери. Слишком часто тот вмешивался в судьбу Эмили и взвалил на себя ношу, что была непосильна. Если бы только Джессамина была жива… Если бы… Чёртово сослагательное наклонение. Но как не сейчас задуматься об утраченном прошлом, находясь в шаге от очередной потенциальной утраты?

Её густые ресницы вздрогнули, когда она отслеживала его левитацию, следила за каждым движением. Его сущность интриговала, очаровывала и устрашала в одночасье. Её естество жаждало познать больше. Каковы его мысли? Почему он выбирает тех или иных? Есть ли ещё другие, подобные ему?

Карие глаза вопрошают, но уста не разомкнуться в допросе. Она не знает, готов ли он к диалогу или же может в любой момент переменить своё решение, лишив её своего предложения. И лишь догадываясь о том, что на этом самом месте когда-то побывал её отец, Эмили выводит левую руку перед собой, тыльной стороной ладони вверх.
— Я должна вернуть «их»… — нет, Колдуин не хотела говорить о троне, в первую очередь, хоть и знала, что обязана. Должна перед своими людьми, но сердце бешено рвалось к отцу. Она бала готова расколоть камень собственными руками. По камушку соскабливать корку с тела Корво, пока не вызволит того окончательно, пока не услышит его хрипловатое дыхание вновь, пока не ощутит ласковый взгляд и тепло крепких рук. Она готова рвать любого и каждого, кто станет на пути, кто принял участие в заговоре и помог Далиле привести хаос в её империю. Она жаждет крови, жаждет мести. Но не станет уподобляться своей тетке. Если в их жилах и течёт кровь праотца, то это лишь одна чёртова четвёртая от самой Эмили. И девушка не позволит внутренним демонам взять контроль. Достаточно. Настало время сцепить пальцы в
замок и упрятать под него всех, кто попытается господствовать над её головой.

Теперь… она осталась во тьме. Одна. Совершенно одна. А это значит, что тьмой станет сама она.

Бездна… Ей приходилось читать о ней неоднозначные догадки и невольно воспринимать различные слухи. Так или иначе, Императрица никогда осознанно не стремилась к выяснению деталей. Что крайне удивительно учитывая особую любознательность юной Колдуин. Возможно, причиной тому, было не что иное, как непосредственная близость с той самой тьмой. Для девочки это не казалось чем-то нереальным, недосягаемым. О чем же говорить, ведь метка Чужого находилась в совсем рядом столько, сколько Эмили себя помнит. Всякий раз, когда отец касался ее своей рукой, проводил по волосам, желая сладких снов или поглаживал по плечу, воодушевляя или вознаграждая. Каждое объятие родителя и дочери, сопровождалось присутствием Его естества. И потому, Эмили воспринимала это настолько рутинным, одновременно родным и близким, что не вызывало особенного отношения. Присутствие Бездны всегда было рядом.

Его пальцы, будто испачканы золой у кончиков, так бережно обрамляют ее ладонь и как никогда прежде, она ощущает себя в его власти. Этим аккуратным, едва ощутимым жестом, черноглазый Бог всецело заключает ее под свой контроль и вот уже свергнутая правительница не в силах пошелохнуться. Все происходит за несколько мгновений до того, как Эмили сумеет осознать. Изящное и вытянутое девичье тело чуть заметно сжалось и содрогнулось, а под тонкой молочной кожей разнеслись мельчайшие раскаты тока. Болезненный стон сорвался с бледновато-розовых уст, но она тут же поспешила прикусить губу, дабы заглушить свою слабость. В следующий миг, когда она вновь разомкнула глаза, тыльная сторона ладони уже была расписана причудливым узоро. Такой знакомый... Такой же, что и носил Корво, идентичный. Эмили могла нарисовать его с закрытыми глазами, повторив каждый изгиб и штрих. Однако, на собственной руке, он смотрелся несколько иначе. Пока непривычно.

— Всегда думала, что это гораздо больнее, — растерянно и смущенно призналась Эмили шёпотом, когда пальцами правой руки потирала запястье левой, в попытке разогнать замерзшую кровь по венам. Не одной лишь прохладой ощущались перемены. Нечто вязкое и тёмное разливалось внутри, обволакивая каждый орган, словно дёготь. Никогда ранее она не ощущала такой силы, рвущейся изнутри. Это ощущение захлёстывало и заставляло колени содрогнуться. Ещё чуть-чуть и она рухнет на чёрный камень, но Колдуин задержалась на месте, сжавшись и застыв. Переждав эту странную метаморфозу, девушка будто потеряла связь со своим телом и одновременно контролировала его так мастерски, как не могла всю жизнь. Это преображение запечатлелось навеки в её подсознании.
Едва успев и сумев совладать с новоприбывшей мощью, брюнетка уже чувствовала Его позади себя, а вскоре он вовсе очутился по левое плечо. Чуть затуманенным взглядом она сопроводила его движение, а затем бездумно повторила их. Однако Чужой поделился лишь краткими инструкциями и вдруг… исчез…

— Погоди… аргх, — лишь выдохнула Императрица, всё ещё осматривая точку, где его для неё уже не было. «Тише, Эмс, не стоит переживать. У тебя нет иного пути, лишь вперёд. Отец сделал это и ты сможешь, Аттано.» — мысленно подбадривала себя девушка, опираясь на самый прочный и непобедимый образ в своем представлении героя.

Шаг вперёд и под сапогом чуть крошится верхний слой утёса. Очень мотивирует принимать быстрые решения. Выставленная вперёд рука целится на указанную точку, но что же делать дальше? Как вдруг, сосредоточенность девушки приводит к странному текущему ощущению. Краем глаза Эмили замечает, как метка издаёт лазурное свечение, а из неё вырывается лиловая дымка, но та не останавливается на кончиках пальцев. Она тянется гораздо дальше, преодолевает обрыв и его серую пустоту, чтобы закончиться где-то на том берегу. И это не последнее удивительное, ведь сами пальцы… Они складываются в определённом жесте. Как если бы она держала в руке шар, наклоняя кисть таким образом, чтобы метка была направлена к желаемой точке. Странный шёпот… Слово, которое она никак не может разобрать «дис» или «тис», а может просто свист, подобный змеиному? Не оставляя Колдуин возможности разобраться, неведомая сила будто пружиной подбрасывает девушку в воздух, чтобы притянуть к указанной точке.

Совершенно не предвидя такого скорого развития, Эмили невольно вскрикнула, но тут же очутилась на поверхности уже другой скалы. Не сумев сгруппироваться и расслабиться, приземление становится не таким уж мягким. Девушка падает на бок, чуть забивая правое предплечье и стёсывая кожу у правой скулы.
— Твою… — еле сдержавшись и не чертыхнувшись, Эмили тратит минуту, чтобы прийти в себя. Это далеко не первое падение и не первый ушиб. Очень скоро боль иссякнет и она будет готова пробовать снова и снова. Сейчас-сейчас… Минуточку…

Отредактировано Emily Kaldwin (09-02-2019 21:22:04)

Кем же был загадочный Бог? Какова его сущность и что с ним дозволено, а что категорически под запретом? Она не знала этого, не могла знать. Еще тогда, в Песьей Яме, когда он впервые познакомил ее с собой и Бездной, Эмили попыталась радостно поведать о том отцу. Корво остался не в восторге, мягко говоря, и потому дальнейший расспрос об обустройстве этого дивного пространства был невозможен. Что это за место, как оно связанно с Чужим? Все эти вопросы оставались без ответа слишком долго, и любопытная Колдуин жаждала разузнать ответы. Пусть, это и не стояло во главе ее целей, но тянулось лейтмотивом уже многие годы. Настало время прислушаться и услышать эту дурманящую песнь.

Голова шла кругом и это вовсе не следствие удара о камень. Каждая клеточка ее тела наполнялась тьмой. Постоянные приливы и отливы сил, заставляли переживать скверное состояние. Нечто подобное, приуменьшенное в разы, она могла переживать при лихорадке и стойком охмеление от выпивки и кальяна. И все это одновременно, умноженное на пять. Отвратно.

Эмили лежала на спине, внимая к этой дивной протяжённости, что язык не повернется назвать небом. Блестящая пыльца, скопы скал, левитирующие фонари и этот огромный мертвый кашалот. В этом есть даже нечто поэтичное и, конечно же, безумное. Как это место родилось и где его конец? Горизонта не видать.
Колдуин тяжело дышала, намеренно делая глубокие вдохи и выдохи. Еще Соколов, кажется, учил ее бороться с тошнотой и стрессом таким способом. А может, это плацебо, да и только? Пойди, узнай. Однако, это работает доколи ты в это веришь сам. Девушка даже не подозревала, что этот растянувшийся миг был неким шансом перевести дух перед чем-то значимым, чем-то не менее важным, что и спасение отца.
Каким-то дивом, Эмили знала, что еще повстречает Его, что он не бросил её в абсолютном одиночестве и, признаться честно, это вселяло некое спокойствие. Насколько вообще можно говорить об этом. Но выиграть войну можно лишь горячим сердцем и холодным разумом. Вот только, никак нельзя было знать, что сердец будет больше…
Девушка всё же сумела собраться и превозмочь собственное тело. Она подвелась на руках и встала с места. Она невольно принялась осматривать метку, а затем испачканную ладонь. Эмили казалось, будто та проходила насквозь, хотя в действительности это было не так.

— Впечатляюще, — только самоиронично улыбнулась Императрица лишь краешком пухлых губок. Сколько ещё людей ходят по миру с его отметиной? Наделены ли они идентичными силами? Значит ли это, что Эмили повторит путь отца? Ну, что же, время покажет, а пока…

Она ступила вперёд, увлечённая тёплым пламенным свечением, что звало подойти ближе. Так Эмили очутилась в небольшой пещере, выросшей из чёрных валунов и сталактитов. На остром пьедестале, тонкой дымкой овивалось нечто. И лишь приблизившись, брюнетка смогла разглядеть очертания сердца. Настоящего, большого… Человеческого. Орган был прошит нитями и подключён к небольшому аппарату, на его же поверхности. Девушка осмотрелась по сторонам, будто бы пытаясь отыскать подтверждение в правоте своих догадок. Такой подарок он захотел ей преподнести?

Но стоило лишь протянуть руку, как всё вдруг стало явным. Собственное сердце замерло в груди, а янтарные глаза наполнились сверкающими слезинками, что вот-вот сорвутся ручьями по впалым щекам.

— М…мама, — дрожащий шёпот сорвался с её уст, когда в воздухе возник образ Джессамины. Как бесконечно много времени прошло с момента их последней встречи, как стёрлись её очертания в ненадёжной человеческой памяти.
— Я уже не здесь, но ещё и не там. И вопреки своей слабости, я бы хотела пересечь всю Бездну, чтобы ещё раз ощутить тебя в своих объятьях, — родной голос разносился эхом, будоража разум юной Колдуин. Она вновь ощутила себя беззащитной девочкой, которая пряталась за ноги матери. Осознать это было практически невозможным. Эмили молчала, чтобы не кричать.
— Мой конец уже близок, я чувствую это. Но я проведу тебя по этому пути, помогу облегчить борьбу за наш трон и за нашего отца, — душа матери наставляла своё дитя, даже будучи лишь частицей самой себя.
— Я… я держу тебя в своей руке, но ты не здесь…, — не отводя взгляда от фантома, прошептала Эмили так бережно держа на ладони сердце Джессамины.
  — Я дарю тебе свой дар и своё проклятье. Призови меня и я направлю тебя, если смогу, — пообещала мать, а затем рассыпалась на тысячи осколков, да и те вскоре бесследно растаяли в тусклом свечение свечей.

Она была способна перетерпеть физическую боль, но это было за пределами её возможностей. На сей раз, ноги не слушаются, да и голова не даёт чёткой команды. Эмили падает на колени, преклоняя голову перед алтарём. Сердце матери, что так смиренно покоится в её охладевшей руке, девушка невольно подносит к собственной груди. Кислорода критически не хватает и она буквально цепляется за воздух пересохшими губами, сбивчиво всхлипывая. Молодое тело сотрясается в частой дрожи, что вызывает боль, выжигающая всё изнутри. Свободная ладонь накрывает лицо, в попытке предотвратить раскат истерики.

Любой, кто скажет, что «время лечит» никто иной, как глупец. Время помогает забыть, но едва удаётся всё вспомнить и горю нет утешения. Вдох… выдох…вдох…

Кристальные слёзы оставляют мокрые дорожки на коже, окропляя чёрный камень под ногами, омывая собой сердце Джессамины.
Эмили всё понимает и ни черта не соображает в одночасье. Ну, же, вдох, выдох, вдох-вдох, выдох. Девушка задерживает дыхание раз, затем снова и снова, проталкивая обиду и опустошённость внутрь, где они и жили многие годы. Дрожащие палицы скользят по лбу и переносице, то вверх, то вниз. Ещё мгновение и сумеет вновь владеть собой.
Ну, а пока, вдох, выдох, вдох…

Способен ли голодный понять сытого? Поймет ли ребёнок, лишенный материнского тепла, то дитя, что успело вкусить родительской ласки? Пусть и не так долго, как того желала юная Колдуин, но руки мамы оберегали девочку счастливые девять лет. А уж, их вдвоем плотно накрывали могучие черные крылья отца. Именно такой картине семьи поклонялась девушка и ничто не сможет развеять это устойчивое представление.

Ребенок живет в каждом из нас, и погибнем лишь мы тогда, когда тот умолкнет навеки. Пусть Чужой и прожил не одну тысячу лет, повидал немало историй и набрался небывалой мудрости, но его связь с Бездной окрашена в тона сына и матери. Пусть это и условно, да и ничего не скажешь об этом измерении наверняка, но потребность в некой родительской связи казалась прозрачной и Чужой сам, наверняка, это мог заметить.
Казалось, что она просто потеряла сознание. Отключилась от реальности, обессиленная и подавленная, однако то не было обусловлено физиологией.

Густые ресницы вздрогнули и она вновь узрела потолок своей каюты. Неужто очередной дурной сон? Могло ли все это оказаться дремотой?
Но жжение в руке и тяжесть по всему телу, навязчиво говорили об обратном. И это дивное пение... Эмили жмурится и шикает от ломоты в костях, когда принимает позу полусидя. С ее груди соскальзывает руна и сердце Джессамины, чтобы очутиться на тонких бедрах. Эмили невольно водит пальцем по пульсирующему механизму и тяжело вздыхает, не понимая почему он так неспокоен. Словно, отголоском в голове проносится догадка. Изящные пальцы свободной руки, обнимают костную руну. Мягкая подушечка скользит по выдолбленным знакам. Вот как она сумеет развить его темный дар. Но перед тем как двигаться вперед, стоит хорошенько потренироваться. А пока, настало время пообщаться с Меган.

На овладение новыми навыками потрачен вечер, а ночь прошла в самокопаниях и общении с мамой. Пусть та и отвечала довольно странно, будто частично, но услышать родной голос было так желанно и горько одновременно.

Уже с новым солнцем, Эмили отправилась в Аддермирский институт на поиски Александры Гипатии, но обнаружила гораздо больше. Тайна о Королевском Убийце раскрыта, и завершена. Колдуин все еще удавалось не испачкать руки в крови, а собрав достаточно рун, девушка впитывала мощь все больше, все приближалась к Бездне и становилась её непосредственной частью. Так, Эмили удалось стать незримой тенью, протекающей под ногами гвардейцев, что позволяло безболезненно их придушивать, лишая сознания. Гипатия спасена и свободна от проклятья, а “Падший дом” временно пополнился еще одним гостем.

Первая миссия выдалась особенно утомляющей. Так показалось юной Императрице, что лишь сживалась с новым ритмом и особенностями своего естества. Она должна отыскать Соколова. Впереди долгая дорога и ей требуется хороший отдых, перед тем как делать следующий шаг. Как же восхитительно наконец улечься на этот жёсткий матрас.

Далила. Она всё никак не покидала и без того туманный разум Эмили. Неужто новоявленная тётка законная наследница трона? Даже, если это и окажется правдой, она не имела права узурпировать корону. Сколько невинных душ погибло, что ожидает Островную Империю под правлением ведьмовской руки? Ничего доброго, нет сомнений. Далила не думала о людях, чьи судьбы взялась вершить своим покровительством. Эмили ещё были неведомы мотивы и предыстории возможной родственницы, но девушка была готова поспорить на что угодно – ни о каком благе народа Далила и не задумывалась. И уже поэтому, не смела садиться на ЕЁ трон.
В попытках вспомнить хоть какие-то упоминания о сестре матери, Эмили понемногу начала дремать. Во всяком случае, так ей сперва почудилось.

Можно предположить, что еще вчерашняя правительница не сумеет быстро и хорошо уснуть в таких условиях. Привыкшая к перинам, пенным ваннам с дивными солями, что отлично расслабляли перед погружением в грезы, непросто теперь было наслаждаться быстрым душем. Но и этот способ освежиться Дрексель нашла блаженным, после такого продуктивного и напряженного путешествия. Сколько способен совершить человек за один лишь день! Пусть и не без помощи потусторонних сил.

Да, Эмили, это тебе не черные шелковые комплекты из разлетающихся маек и кружевных шортиков, в которых так сладко спится, а если дополнить образ прозрачным разлетающимся пеньюаром, то и волшебно потягивается риверское инжирное вино в королевской сокровищнице по ночам. Но, к счастью, и тут нашлась одежда для сна. Меган отыскала для Эмили штаны из мягкой темной ткани, не обрамляющие ее тонкие ноги так плотно, как выходная одежда, но чуть суженые у лодыжек. Для верха подошла рубашка, которая была слишком велика для Соколова и тот ни разу ее и не надел. Не самое стильное решение, однако, комфортное и согревающее, ведь на воде всегда холоднее, чем на суше. Лишь один элемент ночного туалета остался неизменным. Только готовясь ко сну, она позволяла себе освободить локоны от назойливых оков шпилек. Но длинные волосы, спускающиеся почти до копчика, нельзя оставлять совсем без внимания. Потому, юная Императрица заплетала нетугую косу набок и без лишних опасений, что пряди спутаются, утопала в объятиях Морфея. Но на самом деле, уже была заключена в кольцо объятий Бездны.
Отец никогда не рассказывал о том, как же происходили встречи с Ним. Потому, Эмили едва понимала насколько своевременно ей удалось принять душ. Вновь распахнуть глаза её заставило уже знакомое звучание Бездны. На сей раз она увидела лишь часть потолочной переборки. Та словно была надломлена и держалась на стене, к которой по-прежнему была приставлена кровать. Все остальные части каюты так же исчезли. Пусть и все эти остатки реального окружения уже были лишь муляжом, но и даже теперь ей не очень хотелось вылезать из-под одеяла. Да, она и не стала.
Набросив на плечи тёплый плед, брюнетка села на край койки, дожидаясь встречи со своим старым новым знакомым. И он, как истинный джентльмен, не заставил себя жать. Гристолка ещё не выглядела растрёпанной, но уже взирала на него усталым взглядом, хоть и дружелюбно. Пусть она преодолела лишь первую ступень лестницы, что вела обратно к трону, и они успели повидаться лишь трижды, учитывая пересечения у алтарей, но уже сейчас Кодуин словила себя на определённой мысли. Она ждала очередной встречи, нуждалась в их разговоре, и хотела лишнюю минуту провести в этом дивном вакууме, чтобы перевести дух. Могла ли Эмили подпитываться энергией Бездны, сама того не ведая? Трудно сказать наверняка, но с каждой новой руной, она всё больше впитывала тьму в собственные вены.

— Думаю, что нет предела человеческой подлости, — прозвучал её чуть осипший голосок. Нет, она не стала казнить Александрию, истинно не понимая почему могла бы. Гипатия сама оказалась жертвой схемы и совершенно не ведала, что творит её второе «я». Более того, сама разрушалась и страдала от этого. А если бедняжка вспомнит все эти злодеяния … — Далила и герцог Абеле… Они готовы на любую низость, ради собственных целей. Поверить не могу, что в моих венах течет та же кровь… Пусть и одна четвёртая её часть, — с горечью выдохнула девушка, отводя взгляд в сторону, будто бы ощущала свою вину за деяния тётки. Осматриваясь по сторонам, про себя, Эмили отметила некую пустынность Бездны в этот раз. — Гипатия ещё ни единожды поможет людям, я вижу в ней союзницу, — так же призналась брюнетка, кутаясь в материю, но всё никак не согреваясь.

Его ремарка о выборе удержать низкий хаос, заставила девушку ухмыльнуться, в попытке скрыть гордость. Безусловно, дочь шла по отцовским стопам и, веруя в его идеологию, решила пронести ту и через свой рок. Настало время делать то, что правильно, а не то, что легко. Каждый, кто препятствовал её незаметному передвижению, вскоре погружался в бессознательный сон, а дальше им распоряжалась судьба. Ведь, если на голову спящего гвардейца падала ваза и тот погибал, то Эмили уверенно могла заявить о своей непричастности к этой трагедии.

— Ах, амулеты… Ма… — осеклась Кодуин, виновато потирая затылок. С каким усердием ей приходилось внушать себе, что это лишь призрак матери и проникнуться никак нельзя, иначе это станет не помощью, а серьёзным препятствием на её тернистой дороге. — Сердце вело меня к ним. И когда я их держу в руке, в голове вдруг возникает понимание… чем он может меня выручить, — сама не веря, что она говорит это, Эмили вопросительно изогнула бровки и устремила взгляд к лицу мужчины. — Не знаю, как это работает. Но они очень симпатичные.

Психология человека представляет собой удивительный феномен. С целью защитить хозяина от травмы, из памяти вытесняются самые ужасающие и беспокоящие воспоминания. А вот, если физиология не справляется, то кошмар станет преследовать тебя даже, когда ты бодрствуешь, уверенно засев в мыслях. В заключение можно предположить, что забыть не всегда так уж и плохо.

Корво никогда открыто не журил Эмили за её «черноглазого друга». Однако его методы изъяснения чётко давали девочке понять, что лучше избегать этого нелепого знакомства с воображаемым приятелем. В то же время, Корво и не утверждал будто бы сам никогда не видел Чужого, как и в прочем, не подтверждал этого. Его тревоги можно понять. Почему ему может захотеться допустить взаимодействие дочери и некого «потустороннего мира»? Это словно как связаться с дурной компанией. А если в её чудную маленькую головку забредёт желание удариться в магию и стать ведьмой? О таких ужасах и думать было невыносимо. Более того, лорд- защитник прекрасно понимал, что для его дочери уготовлена нелёгкая судьба. Ей предстояло взойти на трон в столь юном возрасте и править сразу четырьмя островами. И это лишь предстоит, а что пришлось пережить уже? Гибель матери, государственный переворот и похищение.

Шли дни, переваливали за годы. Эмили взрослела и набиралась опыта в правлении своим государством, но Аттано не спешил расслабляться. Оберегая дочь от дворцовых интриг, он так же воспитывал в ней особое отношение к своим противникам. И, конечно же, мастерству физической ловкости. Он словно предчувствовал возможную беду и сделал всё для того, чтобы она была готова. За всем этим юная Колдуин и думать забыла о таинственной персоне волшебника, коим она считала Чужого. В сознании всё спуталось и она убедила себя в том, что забавы под покровом Бездны были ничем иным, как воображением маленькой напуганной девочки. Ей даже удалось запамятовать свою тоску по их чаепитию и играм, его рассказам о дивных местах и людях. Девочке было трудно объяснить себе откуда он взялся и куда исчез, потому не оставалось ничего иного как забыть. Хоть и рука отца, удерживающая частичку Чужого, касалась Эмили каждый день.

— Поверить не могу, что она моя тётка, — обречённо изрекла Колдуин, выведя руку из-под пледа, чтобы скользнуть ладонью по своей щеке, словно пытаясь облегчить боль от удара по лицу. — Ей нет оправдания. Какой бы ужасной не была её судьба, она не смеет лишать жизни невинных людей. А трон не сделает из неё императрицу, — она свела тонкие бровки к переносице, презирая свою предполагаемую родственницу. Далила не только очернила славное имя её рода и заточила отца в каменном плену, но и вот-вот разрушит государство. Дрексель и сама столкнулась с той проблемой, что надев корону, ты не превращаешься в мудрого монарха, чья империя процветает. И это с учётом подготовки молодой наследницы, которая присутствовала в её жизни от самого рождения.

— Вот как… Ну, что ж, даже на самых вычурных балах, я ещё не надевала на себя столько украшений за раз, — брюнетка чуть оттаяла, когда их разговор вновь затронул тему амулетов. Она всё же удивилась тому факту, что они были сделаны людьми без меток, ведь даже представить не могла сколько всего стало избранными и почему. — Правда? Я тоже могу делать их? — янтарные глаза вдруг наполнились заинтересованным блеском, словно в детстве, когда они мастерили кукол. В подсознании девушки, даже частично пронеслось что-то такое…знакомое… — я бы попробовала. Некоторые свойства кажутся мне совсем идиотскими. А опороченные впору выбросить, чем таскать с собой. Их пение… Его слышу только я? — любознательно склонив голову, предположила Эмили, ведь и недруги и «домочадцы» совершенно не обратили внимание на звук украшений, которые не полюбились и были запрятаны в коробке.

Всё это выходило за рамки её понимания. Но, девушка вовсе не печалилась об этом. Ведь, ежели такие великие умы, как Соколов, Джоплин и Джиндош не сумели перешагнуть за грань через немыслимые знания натурфилософии и познать сущность Бездны, то куда уж тягаться ей? Самое ироничное, пожалуй, лишь то, что как раз таки Эмили удалось приблизиться к этому феномену гораздо ближе, чем вышеупомянутым. Более того, ей удалось стать частичкой той самой непостижимой силы, пусть и её прямой заслуги в том сама Дрексель на наблюдала.

Она не могла пояснить откуда и как приходит понимание каким эффектом наделён амулет. Ровно так же случалось и с её рукой, которая будто бы ведомая кем-то свыше, безошибочно применяла то или иное умение. Цепкие пальцы сами собой сгинались в нужной последовательности, составляя неизведанные ей фигуры. И вопреки тому, что прошло ещё не так уж много времени, но привычка вырабатывалась со скоростью света. Как только она раньше жила без этого? Это, ведь, совершенно иной способ прогуливаться по крышам.

Так же примечательно было в ней и то, что ни тогда, ни сейчас, Колдуин не увлекалась в недры тёмной магии. Никогда, по собственной воле, она не уподобиться фанатикам, просто потому, что не жаждет овладеть чем-то большим, что может вынести на своих плечах. Империи будет достаточно.

Соглашаясь обучиться созданию амулетов, Эмили вовсе не преследовала цель впитать древние знания ради погружения в тайны Бездны. Ей хотелось облегчить нелёгкую миссию и сократить риски. И более того, это занятие казалось увлекательным. Словно отбрасывало в те незапамятные деньки, когда еще, будучи девочкой, Эмили тайком мастерила кукол под назиданием Чужого.
Когда он опустился на колено, перед девушкой, та впервые смотрела сверху вниз, но не ощущала себя выше него. Восседая на троне, Колдуин часто наблюдала за людьми, преклоняющимися перед ней, и всегда взирала на тех холодно и рассудительно, как и положено императрице.

Но рядом с ним, эта грань стиралась. Быть может это потому, что Эмили ощущала себя гостьей в его владениях, а может из-за подсознательного особого отношения к давнему знакомому. Девушка поджала свои длинные ноги, позволяя Чужому удобно приблизиться к ней. Брюнетка восхищенно и завороженно наблюдала за его манипуляциями. Она внимала к каждому его слову, пытаясь запомнить и вникнуть, пусть и совершенно недоумевала как же познать неизведанный ранее язык, научиться его знакам… Разве, это самое необычное, с чем приходилось сталкиваться за последнее время?

— Как у тебя всё это ловко, — восторженно и чуть растерянно улыбнулась Эмили, обняв тонкими пальцами железное основание артефакта. Она мгновенно ощутила как, коснувшись кожи, амулет наполнил её тело особыми эффектами.
— Сама я бы вряд ли решилась, но… Ты ведь не дашь мне ошибиться, верно? — брюнетка опустила готовый амулет на колени, ведь догадывалась о том, что отложив его на койку, заставит его петь. А это может сбить.

Вооружившись ножом и китовой костью, она принялась сосредоточенно счищать слой за слоем, предавая на удивление податливому материалу форму башенки. Колдуин была так внимательна, что и позабыла как дышать, невольно вдыхая и выдыхая сквозь чуть разомкнутые уста. И лишь, дойдя до этапа нанесения знаков, Эмили замерла, не решаясь двигать руками. Девушка лишь обратила свой вопрошающий взор к его лицу, заставляя густые ресницы вздрогнуть.

Время убегает словно песок сквозь пальцы. Ещё вчера она была милой розовощекой девчушкой, с бантом на голове, а сегодня - молодая женщина, покрывающая лицо платком, в надежде остаться неузнанной на улицах собственной империи. Молодая натура всё же требовала сохранить те по-детски забавные и наивные черты, что одновременно становились помехой, но и способствовали в предназначении Императрицы. Холодная и сдержанная в тронном зале, она дурачилась и хохотала в королевской сокровищнице.
В его будоражащих тёмных глазах Эмили, наверняка, казалась наивным ребёнком, ведь что опыт двадцати пяти годов против четырёх тысяч лет наблюдений?

Что-то сковывающее, словно удушающее обернулось вокруг тонкой аристократической шеи, когда он вдруг подался навстречу. Неожиданно для себя самой, хищница вдруг стала жертвой, лишённой шанса пошелохнуться.

Девушка точно знала это чувство. Она уже переживала его прежде, но ещё никогда с такой силой. Эмили задерживает дыхание, замирает в ожидании. И лишь густые смольные ресницы вздрогнули, позволяя любопытству утолить свою жажду, искоса взглянув на Него. Разве они были ближе, чем сейчас? Разве ей удавалось вдохнуть его запах и эту странную поглощающую энергию. Сейчас, когда расстояние было так ничтожно мало, Эмили особенно ощутила себя в его власти.
Как же здесь душно, как не хватает воздуха. Но в этом состоянии хочется задержаться ещё на мгновение и…
Подушечка его пальца на её коже и брюнетка делает едва заметный вдох сквозь розовеющие уста. Они вдруг пересохли, так и просили влаги. Шёпот юноши издевательски обжигает мочку уха и всё вдруг мутнеет. Кажется, она сейчас потеряет сознание, сойдёт с ума.
Эмили отчаянно пытается спастись, закрывая глаза и принуждая себя сосредоточиться на его шёпоте, на сего словах. Однако получается лишь пережить несколько волн мурашек, проносящихся по всему телу. И это странное волнение внизу живота, из-за которого невольно сжимаются тонкие ноги.
Так чем они там занимались секунду тому назад? Шумно выдохнув, Эмили пробуждается, но лишь потому, что Чужой уже отпрял назад, ослабляя это необъяснимое тяготение. Может, это некое влияние ритуала или ещё какая-то мистика? Ведь не могла она сейчас пережить то самое… верно? Это совершенный бред.

Янтарные глаза вопрошающе устремились к его лицу вновь. На сей раз совершенно по иной причине. Всё ещё не в силах отвести от него взгляд, она сперва чуть склоняет голову, и только потом узрит готовый амулет в руке. Как? Когда? Дрексель не может припомнить собственного шепота или движений рук. Неужто он и вправду смог овладеть и разумом и телом молодой Императрицы? Колдуин даже не бралась гадать на что он способен.

За всем этим безобразием, Эмили даже не соображает сообщить о своем намерении не использовать оглушающие мины. Случится ли электрический взрыв на её пути ещё неизвестно наверняка, но здесь и сейчас оно витало и искрило.
— Вау…, — наконец выдыхает Императрица чуть встревоженно и даже в неком смятении, смахивая со лба выбившийся тёмный локон, чтобы тонкими пальцами заправить его за аккуратное ушко.

Отредактировано Emily Kaldwin (09-02-2019 22:47:34)

Ей не подвластно разделить его тревоги об этом. По многим причинам, безусловно. Эмили до сего момента не ведала об истоках его сущности, не догадывалась о его пределах. Чем он живёт? Чем он дышит? Чего ему может хотеться и что категорически не приветствует? Их положение было настолько неравным, насколько можно представить перекошенные чаши весов, где одно блюдце вовсе слетело вниз. И это крайне несправедливо. Эмили в этом глубоко убеждена, хоть даже и не подозревает о том, что он пристально наблюдал за ней всё это время. Её желание, нет, её потребность узнать о нем больше вполне обоснована и беспристрастна… Была таковой до этого самого всплеска.

Зачем ему внушать ей подобные чувства намеренно? Это будет расплатой за уникальный дар? Нет, снова лишено логики. Ведь, одержимые им люди чаще всего так и оставались без его внимания, что лишь больше заставляло их погружаться в это бесконтрольное тяготение к загадочной фигуре с того мира. Тогда, причину стоит искать в самой девушке. Она осталась одна и ей бесконечно требовалась поддержка, крепкое плечо и просто, доброе слово. Потому, молодое тело вполне естественно отреагировало на чуткость юноши, который был так чертовски хорош собой. И даже смольные глаза не отталкивали, а наоборот, затягивали в свою манящую неизведанность, украшенную лишь хитроватым блеском.

Эмили не могла расслабиться ни на секунду с тех самых пор, как только началась подготовка к годовщине смерти матери и впервые за эти нескончаемо длинные дни и ночи, она ощутила облегчение, отсутствие потребности спешить. Рядом с ним.

Пальцы окружили костяную башенку в нежные объятия. Удивительно то, что и китовый хребет и кожа аристократки будто слились в одном тоне. Она бледнела не от холода, а от скованности в груди. Но на сей раз, это было чем-то…приятным, чем-то, что хотелось бы оставить и никогда не отдавать.

— Не думаю, что ещё некоторое время мой следующий день будет пророчить приятную прогулку, — с присущей ей иронией, заметила Дрексель, чуть растерянно улыбнувшись, когда он ещё увеличил расстояние между ними. Она не успевала обдумать всё происходящее, даже не совсем чётко понимала реакцию своего тела, но именно это небольшое событие займёт её голову перед падением в царство Морфея этой ночью.

— Значит… тебе сон не требуется? — плутовато завела шатенка, плавно отпрянув назад, чтобы облокотить прямую спину на воображаемую корабельную переборку.  Может, по чуть-чуть, она всё же сумеет узнать что-то о нём и вскоре составит его портрет в галерее своей памяти. — Я читала некоторые труды… о Бездне. И о тебе. «Чёрные глаза» или «отсутствие глаз» вовсе. Всякий раз это заставляло меня задуматься о тех встречах, когда я была ещё девочкой… Даже не знаю, помнишь ли ты об этом, — девушка откинула голову назад и уже с ногами взобралась на койку. Она невольно согнула их в коленях, накинув свободную руку на острые изгибы. Пусть они снова находились на разных уровнях, но теперь она взирала на него иначе. Робость исчезла, появился азарт, некая уверенность в том, что он не передумает и не выкинет её отсюда за неприемлемое поведение. Что-то внутри неё зажглось и от этого горячительного чувства, пухлые уста изогнулись игривой дугой.

— Я думала, что всё это было лишь моим воображением, попыткой ребёнка избежать ужасной реальности. Но теперь… Ты вновь касаешься моей руки, ты материален. Или я совсем сошла с ума? — пытаясь подвести к нужной теме, она лишь чуть двинула кистью, сопроводив свой вопрос раскрытой ладонью, обращённой вверх. И нет, это вовсе не флирт, если вы вдруг о таком подумали.

Отредактировано Emily Kaldwin (16-02-2019 03:37:37)

Однажды какой-то безликий мудрец сказал о том, что будто бы на наш рок не выпадает больше, чем мы способны вынести. Не обязаны, но якобы эта ноша нам подвластна. Как и цветок не выбирает свой цвет, так и мы появляемся на свет с уже заранее заготовленным набором возможностей и границ. Что-то мы способны развить, а что-то навсегда остаётся на первоначальном уровне. Но лишь избранным удаётся получить шанс для чего-то поистине великого - выхода за горизонты собственного предела.

Эмили часто думала об этом. Ей всегда хотелось узнать каково это носить на руке причудливую отметину, ощущать сверхчеловеческую силу и ловкость, незаметно пробираться сквозь самые тесные и маленькие трещины промеж стен. Корво всегда старался умалить истинное великолепие этого уникального состояния и потому, лишь изредка крохи правды проскальзывали среди выпрошенных у мужчины рассказов. И, кажется, только сейчас, Колдуин наконец начинает понимать всю ответственность его решений. В том числе и причины, почему мужчина так бережно старался укрыть свою дочурку от Его многочисленных рук и всевидящих глаз. Но обладал ли Корво реальной возможностью сделать это? Ну, что же... Он постарался сделать всё возможное.

Она едва ли могла понять его реакцию, но заворожённо за ней наблюдала. Почему его губы внезапно расплылись в хищном оскале? Как возможно то, что всё его естество словно содрогнувшись сместилось несколько раз, будто смазанная в движении сребрография? Перед тем как у неё мог появиться малейший шанс насладиться этими метаморфозами, Чужой вдруг растворяется в воздухе, оставляя лишь чёрную дымку. Ну, что за привычка постоянно ретироваться?

В попытке предугадать следующее место его возникновения, шатенка инстинктивно уводит голову влево, тем самым так удачно оголяя шею. Словно она заранее знала что произойдёт, будто иначе быть просто не могло.

В действительности, столь неожиданная близость их тел, вызволяет из груди резкий сжатый выдох. Как и тот, что она порой издает после долгого прицеливания и удачного выстрела из арбалета. Вот только сейчас, жертвой оказалась сама Императрица.

Её тёмные глаза искоса пронзают его лицо. Каждый промелькнувший глазик на его коже остался замеченным и запечатлён в её памяти. Он не Бог и он не Дьявол. Он что-то между ними, что-то большее и гораздо близкое в одночасье.
Он господствующе нависает над девушкой, врываясь в личное пространство и снося всевозможные преграды с петель.  Правда, на сей раз она уже не обездвижена, но позу менять не спешит. Эмили лишь выжидающе смотрит, словно проверяет насколько далеко он способен зайти и решится пойти. И Чужой совершенно твёрдо заявляет о своих намерениях, подавшись ещё ближе.

Его мягкие и холодные губы на тонкой шее заставляют девушку гореть. Странное тянущее чувство вновь возникает внизу живота, на сей раз с ещё большим стремлением быть замеченным своей хозяйкой. Ох, и трудно же будет уснуть этой чёртовой ночью, если и… вовсе удастся. 
Второй выпад и второе попадание в яблочко. Вряд ли найдётся человек, которого не взбудоражат ласки в таких чувствительных точках как ушко или шея, но когда это особое внимание достаётся тебе от полудемона, как тут не почувствовать себя особенной?

Она пока не чувствует боли, скорее всего та появится ближе к рассвету, когда его вторая метка проявится на Эмили в полной своей красе. А вот захлёстывающее желание ощутимо наполняет собой каждую клеточку расслабленного тела.
Контроль ослабляется и чёртов стон пробивается среди тяжелых и протяжных вздохов.

Какого тут вообще происходит?
Кончик влажного языка отчаянно пытается омыть пересохшие губы, пока отмеченная рука находит края его рукава. Тонкая женская ладошка чувственно скользит по уверенным мужским пальцам, покрепче вжимая те в своё бедро.
— Тебя совершенно точно нельзя допускать к… детям, — она игриво шепчет почти в его подбородок, но не касается тот устами. Эти ничтожные миллиметры, каждый раз они кажутся все более жалкими.
В его чёрных глазах она видит собственное отражение и это очаровывает. Особенно, учитывая насколько крупен план. Не остаётся и мгновения на то, чтобы заметить как преобразилась Бездна за те бесконечно длинные пару мгновений, что они… А чем они занимаются, собственно говоря?

The Neighbourhood - Void

Всё это было вынесено за пределы реальности настолько далеко, насколько понятие дали способно уместить в себе расстояние. Никто и никогда не вызывал… Ох, да какого чёрта?! Конечно, никто и никогда! Он чёртов Бог, кто может сравниться хоть с каплей смолы тянущейся с внутреннего уголка его губ?

Естественно ни мыслей, ни помыслов, ни домыслов не могло появиться в беспокойном сознании свергнутой Императрицы. Не существовало даже предпосылки или намёка, что подобное возникнет. Но всё это лишь та сторона медали, которую могла видеть сама девушка. Она не могла догадываться о том, что происходит по ту сторону измерения, не знала что его многочисленные глаза следят за ней повсюду.  Эмили не смела предположить и то, что всё это время была лишь его девочкой.

Её тело послушно увлекается за его притягивающим движением и острые бёдра сами собой выпячиваются навстречу. Одна рука по-прежнему фиксирует его ладонь и она ощущает как на её бледную кожу сыплются его тёмные песчинки. Пальцы другой руки уже давно выпустили амулет и тот с чарующим пением замер где-то в воздухе, но шатенке не суждено его услышать. Ведь к маленькому ушку припадают голодные уста, заставляющие ослабить контроль и позволить сдавленным стонам срываться всё чаще, эхом отражаясь от каждого осколка Бездны.  Изящные пальцы опускаются на его затылок и разница в температуре тел испаряется в чёрной дымке, что ползёт вокруг и оплетает собой трепещущие тела.

В ничтожной попытке быть тише, она закусывает нижнюю губу. Но сопротивление против самой себя оказывается достойным и в напряжении тонкие брови сползают к переносице. Что-то окончательно срывается внутри и вот уже Эмили виртуозно скользит между его густых чёрных прядей, то и дело намеренно путаясь в них.

Слова. Такие замечательные и значимые. Они пробираются ещё глубже, заползают в разум чтобы пронестись там кругами и повториться вновь и вновь, перебивая друг друга.

Его рука сползает под ткань и она позволяет этому случиться, одобрительно поднимая собственную ладонь выше, на его предплечье, но не отпускает юношу, ни в коем случае. И без того плоский животик спадает ещё сильнее от тяжести его легкого прикосновения. Длинные ножки плотно сжимаются сами собой, в попытке сдержать это изжигающие волнение, но получается лишь придать сил жажде.
Влажная дорожка от его языка на виске заставляет девушку хохотнуть от восторга и пикантности этой милой и одновременно нескромной выходки юноши.

Но в одночасье всё идёт крахом и его тепло вдруг пропадает. Лишь его испуганный взор и голос, провозглашающий себя никем.
Каюта обрастает вокруг кусками, словно составляется из осколков мозайки. Эмили не успевает моргнуть как оказывается на борту корабля, одна в своей комнатке, полной загадок и мистических трофеев, упираясь спиной о твёрдую переборку.
Шумное и тяжёлое дыхание Императрицы заполняет собой прохладный воздух. Если захотеть и прислушаться, то можно услышать бешеное сердцебиение и эту ритмику издаёт вовсе не Сердце.  С большим опозданием и ещё не всеобъемлюще но осознание робко пробирается в кружащуюся головку девушку.

Сперва удивлённо и непонимающе, теперь она всматривается в затемнённое помещение иначе. Вальяжно и заинтриговано, словно знает о том, что он всё ещё где-то рядом. Ладонь потирает место новой метки, ещё не ощущая масштабов.

Уста расплываются в широкую улыбку, когда она ещё раз проживает всё это в своем сознании.

— Чёртов змей, — совершенно беззлобно, а скорее довольно и возбуждённо шепчет Колдуин, будто его руки доселе покрывают девичье тело.

Растрёпанная и разожжённая, она бездыханно падает на подушки, но уснуть не получается. Всё перемешалось. Непознанные и необузданные чувства вдруг захлестнули планы и расчётливость предстоящего дня. И словно два разных течения, они никак не могли соединиться воедино, заставляя её перескакивать по волнам туда и обратно. Сон накрыл её совсем нескоро, но на сей раз она уснула довольной девочкой.

Отредактировано Emily Kaldwin (14-02-2019 02:10:41)

Утро началось крайне нелепо, тревожно. Что-то  внутри скоблило и не позволяло насладиться  будоражащими воспоминаниями о событиях прошлой ночи. Безустанно чудилось будто кто-то зовёт её к себе, она должна быть где-то… там.
Эмили догадывалась чьё влияние может оказывать подобный эффект, но упорно не понимала зачем Ему всё это, ведь длиннорукий может притянуть свою фаворитку в любой миг. Разве не так?

Ты играешь так со всеми своими шахматными фигурками?

Всё это настолько сбивало с толку, что излишняя и несвойственная расторопность мгновенно была замечена бдительным оком Меган. Женщина не стала делать поспешных предположений о причине этого безобразия, потому предложила Императрице особый способ прийти в себя. Неосмотрительно Эмили согласилась и в тотчас неожиданно ведро ледяной морской воды выплеснули ей в спину.
Справедливости ради, это всё же произвело должный эффект, хоть и не на шутку подразозлило воительницу. Нет, она вовсе не сердилась на свою союзницу за столь радикальные методы. Гнев юного сердца был направлен на собственную слабину, допущение вероятности запутаться в приоритетах. Хотя… если научиться совмещать, то можно и выиграть на том дополнительную силу.

Погоди-погоди, что? Что ты совмещать собралась? Пора бы уже оставить свои фантазии, Эмили чёртова Колдуин.

Умывшись уже в более приятном душе, она экипируется и отправляется на поиски Соколова.
Кирин Джиндош… Кажется, они не встречались лично, но Дрексель была наслышана о блестящем уме подражателя ее некогда придворного врача. К глубочайшему сожалению молодой императрицы, такой ценный специалист выбрал путь, который совершенно не сопутствовал общему благу.

Сперва световая стена, затем нижняя Нижняя Авента и только потом она сумеет добраться до Механического Особняка. Гвардейцев становилось всё больше и каждый новый рывок давался труднее. Иногда приходилось выжидать так мучительно долго, что казалось будто это тянется часами. Эмили подслушивала чужие разговоры, не чуралась подбирать монеты и обыскивать безсознанные тела, находила ключи и отпирала ими двери. Иногда, проникала в запертые дома через вентиляционные шахты и  сквозь открытые окна.  Став незваным гостем в очередной обители, она вдруг обнаруживает убежище культиста. Он мёртв, его обугленное тело покоится недалеко от алатаря. Ей ли не знать что предвещает следующий шаг ближе?

Едва меченная ладонь касается поблескивающих рун, всё вокруг темнеет и она вновь погружается в Бездну. Но на сей раз Его нет рядом. Девушка осматривается и делает лишь шаг, ощущая хруст чёрной пыль под сапогами. Ну, где же ты?