Мы отправляемся в космос приготовленные ко всему, то есть к одиночеству, борьбе, страданиям и смерти. Из скромности мы не говорим этого вслух, но думаем про себя, что мы великолепны.
Станислав Лем, «Солярис»
дневник капитана Джеймса Т. Кирка
звездная дата: -305189.4720636733
код доступа: один – три – шесть – дробь – пять – Айова – Кирк – двадцать два
/ожидайте/
список дел на сегодня:
переговоры
/неразборчивая надпись с помощью стило, почерк Кирка/
перестать писать на падде с помощью стило так криво
ввести некое подобие режима
сменить код доступа
перестать пить с Маккоем и жаловаться на пять лет в космосе
перестать жаловаться Маккою на Спока
просто перестать перестать
Кирк морщится, список дел, честно говоря, отвратительный. Он никогда не умел ввести некое подобие дневника, бортовой журнал – это другое дело. Это обязанность капитана, муторная, но все же обязанность, где ты должен описать каждую мелочь, которая произошла во время твоей вахты, а потом собрать все мелочи воедино от других сослуживцев, подшить и поставить этот талмуд к другим таким же талмудам.
Что ж, ничего не поделаешь. Он должен вести дневник на протяжении некоторого времени, что бы убедить Маккоя, что он что-то может. Глупый спор.
Кирк вертит стило в руке, словно дирижер, который разминает запястья перед величайшей симфонией. Что там обычно пишут? Боунс как-то слишком мерзко в последний раз ухмыльнулся и сказал писать о том, что мучает. Но его абсолютно ничего не парит. Он функционирует слажено, как корабль. Как корабль, который идет ко дну. Кого он обманывает? Великий Джеймс Тиберий Кирк начинал скучать, потому что не было грандиозных миссий, потому что не было перестрелок, а так же переговоров. Даже шахматные партии, на которых он и раньше чуть ли не спал после каждой трудной смены, начали утомлять его. Он боится сказать об этом Споку, потому что его отношения со старпомом тоже лежат на дне. Эти холодные замечание по поводу действий Кирка и тонны цитат из законов, поправок и уставов. Аж зубы сводит. Кирк морщится.
Решено.
Если Боунс не хочет обсуждать зеленокровного гоблина и не хочет слушать его, мать твою Джеймса Кирка, то его будет слушать дневник.
Кирк в очередной раз хватается за стило, словно за спасательную доску в море. Боунс сам напросился и побудил в нем творческие поры, которые надо было душить еще в детстве.
День первый. Сегодня были очередные корректировки решений капитана. Серьезно, откуда в нем столько информации по этому поводу? Ах да, Спок – вулканец. Нормы, правила и стандарты окружают его с детства. Спок как уравнение, которое невозможно решить. А всякому уравнению, всякой формуле соответствует кривая или тело. А тело у него ничего /зачеркнуто/
/приписка с новой строчки мелким почерком/ Кирк – хренов извращенец.
Хорошо, Спок – иррациональная формула, допустим он корень из минус единицы. Кто-нибудь когда-нибудь видел в школе тело из этого уравнения? Оно невидимо, так же как и Спок. Иногда он вырастает из-за плеча совершенно бесшумно. Недаром его шугается Боунс.
Известно, что математика, как и смерть никогда не ошибаются. И если даже этих тел никто никогда не видел в нашем мире, то для них совершенно точно должен быть где-то мир за гранью… Не на Терре, а в космосе, где-то на Вулкане.
Нет, математика, которая была до сих пор единственной прочной и незыблемой, может свихнуться, поплыть и уйти. И логикой спокову логику не побить.
/приписка на полях, подчеркнуто/ Найти выход. Прайм Спок говорил, что у них с капитаном были прекрасные /жирным/ отношения.
Что идет не так?
Как найти выход из этой дикой логической чаши?
Наш след засыпал снег,
И для всех нас три недели нет.
Мелодичный звук комма отвлекает его. Ах да, Кирк забыл, что у него сейчас по плану очередная шахматная партия и тонны ненужных слов, которые не приведут ни к чему. Он не может перепрыгнуть через стену отстраненности Спока. У него получилось лишь дважды: в первый раз, когда он смог задеть чувства Спока, а во второй раз, когда сам умер. Неужели надо сдохнуть, что бы пронять своего старпома? Ладно, прекрасно. Поставить вопрос по-другому: сколько раз нужно сдохнуть, что бы добиться настоящих незамутненных логикой чувств.
- Входи, Спок, - он выныривает из своих мыслей, смахивая ловким движением дневник. Боунс может гордиться собой, Джим начал самокопание.
Он расставляет фигурки в тишине. Можно побиться об заклад, что Спок наблюдает за ним с противоположной стороны, отсчитывая доли секунды, за которые он поставил ту или иную фигурку. Кирк добродушно-великим жестом показывает, что сегодня первому ходить Споку. Пусть он выдумает себе очередную стратегию, пока его капитан закопает себя заживо в своих мыслях.
Звёзд пыль, свет комет
Вели по трассе в полной темноте.
…Раньше все было по-другому. Хочешь привлечь к себе внимание – сделай что-нибудь не так. А Кирк это умел.
Его родной штат – сплошная катастрофа, которая поглощает любого. Красный маяк на бумажных картах. Катастрофа. Маленький душный ад расположенный на нескольких акрах пыльной земли, которая скребется об обшивки космических кораблей, забирается в отсеки, что бы покинуть этот дохлый город. Даже пыль валит отсюда. А Джим чего-то ждет, хотя ждать не стоит.
Впервые, когда юный Кирк понимает это, он берет машину отчима и вдавливает педаль газа. В машине отчима играет радио. Он отчетливо помнит это. Плевать какая станция, главное что бы было шумно, что бы не слышать свою бешеное сердце, а особенно мысли, которые сейчас лезут в голову. Да-да, там есть предательские мыслишки по поводу «а может не стоит?» или «а ты не перегнул ли палку?». Но радио играет, а значит, глушит эти глупые мысли. В бардачке у Фрэнка навалом кассет, и Джиму хочется сделать гадость, пока машина выезжает на безжизненную трасу. Спутать все ленточки-песни между собой, и пусть этот говнюк никогда не поймет, где как. Придется выбросить. Как он выкинул из их дома отца когда-то.
Приветливая ди-джей что-то бормочет Кирку на ухо. Он может поклясться, что она говорит что-то по типу «давай, Джимми-бой, еще пару раз на педаль газа». И ему совершенно плевать, что на самом деле девушка говорит про новости в их городке, смеется и немного картавит. «Оукей» говорит она Кирку, и он кивает в ответ. Не то что бы сейчас ему нужно одобрение.
Иногда ее прерывают на рекламу или на какую-нибудь заунывную песню, наверное, что бы Джим успел подумать «а надо ли ему это все?», но потом дикторша возвращается и взахлеб начинает рассказывать о жизни какого-нибудь крутого певца.
Я не считаю минуты, я не считаю года.
В машине пахнет. Нет, в машине воняет маслом, дешевым освежителем воздуха-елочкой, который болтается около уха мелкого Кирка. Мерзкое зеленое пятно распространяет запах леса. «Оружие массового поражения», - добавляет про себя Джим и давить на педаль в очередной раз. Главное не трогать тут ничего лишнего, иначе потом не отмоешься от этого придурошного запаха.
Никогда.
- Поговорим о простых радостях жизни? – Вещают оттуда и Кирк дергается, что бы переключить радиостанцию.
- О гороскопе? – Настаивает радио. И Джим вертит-вертит и вертит колесико станций в поисках чего-нибудь другого. Получше. Попроще…
Он моргает глазами, как будто кто-то сильной рукой тряхнул его на койке. Куда бежать? Джим фокусирует глаза на Споке, понимая, что они все еще в его каюте, а он завис, вспоминая прошлого себя. Интересно, как его старпом назвал его в этот раз? Джим? Джеймс? Ах да, для него это слишком сложно…
- Капитан. – Вот точно, именно это слов. Как же Джеймс мог его забыть?
- Да? – Он мило улыбается своему старшему помощнику, переставляя пешку на другой уровень.
- Джим. Меня зовут Джим, - говоря это как бы между делом. Просто, что бы заполнить эфир.
Охрипла, нет голоса.
Свет фар освещает лица.
Спок заново задумывается над следующим своим ходом, раскладывая в уме все новые и новые формулы сверхновых. А Кирк словно опять засыпает.
И пыль летит в глаза.
Но нет, не остановиться.
… Он уже и не помнит, когда ему в голову пришла мысль распрощаться с этой машиной. Зачем вредить кассетам с музыкой, когда можно сделать что-нибудь с машиной отчима?
140 скорость на край света.
В направлении ветра!
Ветер вперемешку с песком забивается ему в рот, в нос и в глаза. Рыжие, желтые, карминовые, янтарные песчинки скрывают его. Дергают за одежду, утаскивая на край пропасти. Ветер хлопает его по щекам, как будто пытаясь отрезвить. «Не делай этого», - говорит он. Но на губах Кирка играет нехорошая улыбка.
Поздно. Он группируется, открывая переднюю дверь, и вываливается поскорее из этой чертовой машины. Он молит всех богов, что бы не провонять этим дебильным ароматизатором воздуха, зажимая в руке горстку песка, который слизывает с него усталость своим шершавым языком.
Джим слышит, как где-то начинает выть серена бота-который-должен-арестовать-мальца. Неправда, их именуют по-другому, но сейчас ему плевать. Джим сделал себе подарок на все свои дни рождения разом. Об этом он и не мог мечтать.
Кирк должен успеть перед тем, как услышит слова «вы арестованы, молодой человек» и «мы должны позвонить вашим родителям», а потом брань Фрэнка. Он встает на край пропасти, глядя на мелкие детальки лего-машинки Фрэнка, которые чернеют мелкими пятнышками где-то внизу пропасти. Он разбрасывает руки перед пропастью, обнимая ветер. Его выгоревшие волосы топорщатся от ветра, а куртка надувается парусом.
Теперь ему не скучно. Теперь и навсегда – этот момент лучший момент в его жизни.
Когда к нему подкатывает бот и просит назвать себя, Кирк перебрасывается лишь парой фраз с металлической обшивкой:
- Я могу смотреть на солнце, не моргая, а Вы? – Спрашивает он, поднимая обе руки на уровень индикаторов бота.
Уж потом-то он не скажет матери и брату, что ему было скучно, он скажет, что не справился с управлением. Получит пару тычков от Фрэнка. И бесконечную радость от своего поступка.
Вот здесь останови.
Хочу почувствовать запах вишни.
Не лей, дождь, подожди.
Всё скажу тебе, всё-всё тебе.
Кирк машинально двигает фигурки. Каждую шахматную партию он вспоминает какие-то свои поступки, казалось бы, из прошлой жизни. Сентиментальность и воспоминания – уж не первый ли звоночек к старости? Он закусывает нижнюю губу, передвигая указательным пальцем фигурку. Кажется, он проигрывает.
- Уже четвертую игру вы сдаете мне, капитан. – «Джим», - мысленно просит Кирк. «Меня зовут Джим». Этот серый круговорот вскоре затянет его и дело совсем не в машине, которую здесь нельзя скинуть в пропасть, а в нем. Он запутался и увяз в рутине.
Споку не повезло, что у него или у его расы границы и стены на каждом шагу, вскоре он запутается в них и заблудиться. Но больше всего Споку не повезло, потому что у Джеймса Тиберия Кирка границ не было вовсе.
- Может быть, у меня не было стимула? – Кирк кладет ногу на ногу, задевая шаткий столик.
«Беги, Спок», - мысленно просит Джим, пока тебя не затянуло на дно к кораблю имени Джеймса Кирка.
- Известна ли вам, коммандер, концепция таких слов, как «стимул» и «желание»? – Чуть улыбаясь, произносит он.
[nick]James T. Kirk[/nick][status]talk dirty to me[/status][icon]http://i.imgur.com/gyl84hs.png[/icon][sign]Я с детства никогда peace do lay не боялся,
Ходил улыбался и нормально развивался.
Я встречался с ней, с милой девушкой моей,
Но однажды её парень надавал мне...
...peace do lay эй-эй надавал мне peace do lay.
Я ходил всю зиму синий, жить мне стало веселей![/sign][case]<hr><center><b>Д</b>жеймс <b>К</b>ирк, неизв.<hr><small><b>Star Trek: Reboot</b></small></center> <hr><center><small>⊗ <b>раса:</b> человек;</small><br><small>⊗ <b>место обитания:</b> космос — последний рубеж;</small><br><small>⊗ <b>деятельность:</b> капитан Энтерпрайз (NCC-1701);</small><br> <small>⊗ <b>всё сложно с:</b> директивой и старпомом.<br></small></center><hr>[/case]
Отредактировано Corvo Attano (19-06-2018 19:36:09)