[icon]http://funkyimg.com/i/2HBnf.gif[/icon][nick]Mandy Milkovich[/nick][sign]она отдала тебе всё, а тебе было всё равно.
тебе нравилось видеть, как она отчаянно ходит кругами,
чувствует себя пустым местом.
 
ты должен был наградить её короной, потому что она  Б о г и н я.[/sign][case]<hr><center><b>М</b>энди <b>М</b>илкович, 21 год<hr><small><b>Shameless (US)</b></small></center> <hr><center><small>⊗ <b>раса:</b> человек;</small><br><small>⊗ <b>место обитания:</b> выходец из сауд сайта Чикаго;</small><br><small>⊗ <b>деятельность:</b> прозябать свою жизнь/продавать себя;</small><br> <small>⊗ <b>предпочитаю </b> сложности и проблемы со всеми вытекающими осколками_последствиями из сердца/души/тела.<br></small></center><hr>[/case]

// закрой глаза, ступай на лёд, считай до ста и падай в воду.
и пусть тебя к чертям несёт, тебе сегодня не везёт.

Мэнди комкает слова, рыдает в трубку. Устала, боже как же устала быть сильной и той, что продает свое время/свое тело за пару золотых. Счастливое будущее, где клиентов будет выбирать она, перейдет на вольные хлеба, станет элитной девочкой, с которой весело и бурно коротают (кончают) время блекнет. Буквы-слова-строчки сливаются на экране телефона, когда дрожащими пальцами пытается набрать знакомый номер. Единственный человек, который всегда был на ее стороне, никогда не отворачивался, какой бы сложной и странной ситуация не была. Йен, пожалуйста, ответь. Лишь длинные гудки. И молчание, что смотрит с темных окон родного Чикаго. Милкович устала, боль тысячью иголками вонзается под кожу. Синяки [отпечатки чужих пальцев] саднят, наливаются синюшным цветом. Уже привычное украшение. Воздух горчит полынью. Кровь оседает на кончике языка. В номере грязно, перевернутая лампа мигает. Бардак. В прочем, состояние порядка в жизни Мэнди никогда не было. Она - хаос, порождение тьмы, которая с удовольствием прыгает в жгучие-обжигающие объятия дьявола-черта-любого, кто скажет ей "люблю, красивая, хочу". Тесно. Мир взрывается и сжимается до единого квадрата, в котором сжимается девушка, пытаясь грязными тряпками оттереть кровь с ковра. Но попытки тщетны и заранее обречены на провал - темная жидкость уже благодарно впиталась ворсом и единственным вариантом значится - выкинуть/сжечь. И сбежать, что бы не закончить свою короткую жизнь яркой бабочки на тюремной койке, став чьей-то сучкой.

Мэнди Милкович устала, она выдыхает в трубку протяжно, практически завывая. Зашлась в истерике и слезах. Жертва инстинктов, чувство самосохранения берет вверх, когда этот мудила с пиджаком за три сотни крепко сжимает свои толстые пальцы на ее шее. "Не дыши" - приказывает. Блондинка хрипит, вырывается, но зажата в тиски. Ее хрупкое тельце сжимается в матрас под напором тяжелого веса мужчины. Биться, отбиваться, спасаться. Кулачками бьет, царапается, даже пытается кусаться. Умом понимает, что не хочет умирать так - полуголой в липкой сперме в самом дешевом номере отеля с видом на гаражи и задний двор. Пусть она пропащая, пусть разрешала_дозволяла пользоваться собой, но так заканчивать с жизнью, когда толком не начала жить - не хочет. Ладонь натыкается на бокал, стекло вонзается в толстую шею. Ее омывает фонтан горячей крови. Горло печет от нового вдоха воздуха - наконец-то жестокие объятия разжались. Приходит в себя лишь тогда, когда на мужчине не осталось живого места - хрупкая и фарфоровая на вид Мэнди оказалась в состоянии аффекта слишком эффективной, что совершила убийство. А теперь... А теперь.. Дыши, просто дыши.

Сломанная, дрожит всем тельцем, прижимая к себе окровавленную тряпку. Номер пропах хлоркой, лимоном и свежестью с упаковки - каким-то образом удалось выбежать незамеченной, забиться в кладовку и там отыскать средства для чистки горничных. Она была (есть) часть того Чикаго, о котором богема и высшее общество предпочитает не думать, не замечать. Иногда полезно сливаться с серой массой и на совершенно блеклую_бледную девчушку с тележкой не обращают внимания. Обречена заранее на провал, на несчастливую сказку. Мэнди - не принцесса и "вместе и навсегда" ей не светит. А всего лишь от десяти до пожизненного за неумышленное. А если учесть, что она пытается стереть_убрать_помыть место преступление, то... В Чикаго отменили смертную казнь, так ведь? Нет? Блядь, Йен, возьми трубку!

Мэнди комкает слова. Ловит воздух иссохшим ртом, краем глаза посматривает на труп, что взвесил свои ноги с матраса. Блядство, влипла по самые уши. Ногтями вспорота. На тонкой лебяжьей шее значатся пара буроватых отметин - знаки грубой чужой любви. С биркой "испорчено" подгибает под себя ноги. Запредельно холодно, душно, противно. Ноябрь никогда не несет ничего хорошего. Проблески солнечные и редкие блики на фоне темного, грозового неба. Ранний снег. Гнетущее чувство страха окружает, сковывает, не выпускает из своего омута. Мэнди устала. Лишь пара сиплых всхлипов и долгих-долгих восемь гудков, прежде чем рыжий возьмет трубку. Даже не разбирает чужой ли, родной голос отзовется. Слишком страшно, липко. Словно она на дне жестяной банки и никогда от туда не выбиралась. Не сбегала от собственных проблем, безответной любви в чужой город и там не выживала, отчаянно пытаясь спастись. Мусор, очередная девочка-проблема, что закончит плохо. И кажется, это "плохо" настало.

- Я убила... Сука. Я его убила.. Йен, пожалуйста, не задавай вопросов. Просто приезжай. Ты мне нужен.

Сухой голос, как шелест прошлогодней листвы. В руках сигарета и табачный дым наполняет легкие. Пальцы дрожат. Мэнди продолжает говорить - называет адрес и номер отеля. Бросает телефон в сторону - уверенность в этом Галлагере стопроцентная. Они лучшие друзья, рыжий, хоть и чокнутый, но верный. Ей остается лишь смотреть на стрелки часов и ждать. Смотреть и ждать. Ждать и смотреть.

Отредактировано Fiona Gallagher (18-06-2018 06:58:41)

[icon]https://i.imgur.com/HLOHaWF.png[/icon][sign]если хочешь, читай по строкам, между внутренними салютами:
моё счастье и катастрофа в том, что я, чёрт возьми, люблю тебя.

[/sign][nick]MANDY MILKOVICH[/nick][case]<hr><center><b>М</b>энди <b>М</b>илкович, 21 год<hr><small><b>Shameless (US)</b></small></center> <hr><center><small>⊗ <b>раса:</b> человек;</small><br><small>⊗ <b>место обитания:</b>  выходец из сауд сайта Чикаго;</small><br><small>⊗ <b>деятельность:</b> катастрофа вселенского масштаба - поджигай и гори в моем огне;</small><br> <small>⊗ <b>бесконечная </b> сложность, обтекаемое в имя кудрявого .<br></small></center><hr>[/case]

// то, что всё ещё продолжается, сумасшествие или искренность?
не смотри на меня, пожалуйста, – откровенность чревата рисками.

Мэнди, как в полудреме, вскакивает на своих тонких ножках-спичках. Едва ли не валится куда-то в сторону по инерции /кто-то выключил свет, потеряла пространственную ориентацию/. С секунды три прислушивается к шорохам по ту сторону двери - Галлагер по ее меркам уже должен был примчаться. Это же Йен, они лучшие друзья. Всегда были, не смотря на сложно-черные отношения с ее братом, их вечными "люблю и нет", не смотря ее дьявольски болезненные истории не о любви с его старшим братом /признаться, непостоянность Липа порядком достала Мэнди/. Милкович знала, что Лип - паршивый выбор. Осознавала эту мысль, но продолжала надеяться на что-то, накидывая на плечи пиджак или куртку, когда давала тысячный шанс, запаивала битое-перебитое сердце /это галлагер не ценит ни-че-го/, до последнего вздоха и упрямо не отводила взгляд. Любовь под кожей росла не алыми розами, а жгучими кустами крапивными. Поле каждой встречи, когда надежда в клочья и она на кончике сигареты выискивает ответы, все ждет - когда же все закончится. Когда? / его пугает твой напор, твое отчаянное стремление к счастью, твои радикальные меры. сучка крен заслужила участи забывает каждые три секунды своей жизни. ты не жалеешь. и не жалей./ Идет по кругу, словно маленький спутник, притянутый давлением громадной планеты. Кольца дыма. Слова-обещания. И снова - ничего, пустота, холод, полумрак, обшарпанные стены родного дома, скрипучие половицы дырявого домишка-варежки Галлагеров. А потом, однажды не найдя в себе сил и желания бороться за пустоту в глазах кудрявого, сбежала, туго завязав резинкою волосы. Бежала легко, обгоняя ветер и тихое шуршание ручья, сумкой сбивая прохожих. За спиной - раскрытые крылья, в груди - свобода. Без адских болей, обжигающей внутренних огней. Бежала не жалея сил. Перестала реагировать на вибрирующий телефон - капелька терпения, несколько пьяных истерик и случайных связей, и Лип забывался, как вчерашний кошмар. Да и сам утратил пыл вернуть девушку в кварталы гетто.

Там кто-то переступает с ноги на ногу нервно. Йен! Он пришел! Рыжий спасательный круг! Но в дверном пройме стоит вовсе не тот Галлагер. /блядский лип/ Скользит взглядом по помятой куртке, по светлым волосам, заглядывает в глаза и видит там беспокойство, замечая очертания мелкого дьявольского зеркала. Вопросительно смотрит, мол, какого приперся, герой не моего романа? Между ними сквозит недосказанностью, не отвеченным "я тебя тоже", тупой болью-пулей прямо между глаз. Уставшая и надломленная, вздыхает, упрямо не желает того впускать и даже не вслушивается в смысл сказанного парнем - в голове вертятся идиотские флешбеки, обрывки рваные, накатывают удушающей волной былые воспоминания /в этом городе нет места вам двоим/. Голос того звенит от напяжения - улавливает краем уха. Гнев, какое-то бессилие и отчаянное стремление помочь. Ха, принц из болот нашелся! У Милковчи нет сил на разборки, на разговорчики "все будет хорошо, верь мне". Лимит доверия свой он давно потерял. Мэнди думает: "пошел ты на хер, Галлагер. Свали наконец из моей жизни". И даже неосознанно ждет, надеется, что сейчас ворвется группа спецназа, ее накроет с головой от тупой боли дубинки какого-то добросовестного копа и все закончится. Без слов и пустых взглядов. Без извечных перематываний истертой пленки. Ярость машет саблями. Ей бы зарядить кулаками, махать ими яростно, выбивая из светлой /умной/ головы дурь, дур, блядство и дурные гены, пока не останется ни доли любых чувств, пока не лишится сил, пока все тело не покроется синим цветом.

Сценарий первый - Мэнди с упоением захлопывает дверь, слышит как хрустит нос Филиппа, даже ощущает на губах вкус чужой /свежей/ крови. Звонит 9-1-1, притворяется дурочкой, выкидывает все тряпки и признается. Пусть в ее карманах пусто, приговор должен быть не столь суровым - через год-три выйдет или получит условный. Станет на кривую дорожку своей семейки и продолжит бизнес. Папочка не будет гордиться, а ей давно плевать на мнение отца. Что угодно, лишь бы Лип Галлагер остался блеклой отметкой за спиной, чем-то незначительным, лишь бы не смотреть в его глаза и не таять. Не быть в его руках игрушкой на шарнирах, которой вырвут ручки-ножки и наиграются на следующий день, предпочитая другую девочку, что будет втыкать в него иголки.

Сценарий второй - она впускает на место преступления, покорно разрешая действовать. Между ними завяжутся пустые реплики, что перейдет в треп, а разговаривать они никогда не умели. Лишь трахаться. И потом все снова обернется адом для Милкович - будет залечивать раны дрянным алкоголем, тяжелыми сигаретами, очень плохими /безбожными/ мальчиками, вернется в Чикаго и начнется бег по кругу, дубль какой-то там. Такого допустить не может. Не смотря на разлагающийся труп. Расчленит труп, спалит номер, придумает что-то еще. От нежной жестокости не сможет выжить ее (не)хрупкое сердце. Придется умирать в который раз.

Ей достается зеро - к горлу подступает ядовитый ком, водка и несколько креветок бушуют вовсе не в желудке. Прикрывая рот ладонью, так и не удостоив незваного гостья хоть какого-то звука, сбегает в туалет, где ее рвет. Скользкие, комковатые потоки жидкости, пара плевком. Горло дерет. На глаза выступают слезы. Сука. Мэнди ненавидит быть слабой. Она подставляет шею под студеную воду, надеясь, что все пройдет, что все перестанет быть таким сложным. Не помогает холодная вода из-под крана. Медленно тянется к банному полотенцу, стирает с лица разводы темные от косметики, свои слезы, переживания. Медленно бредет в единственную комнату номера, опускается на пол у кровати. Лип все еще здесь. Труп все еще здесь.

- Ну и? - Задает единственный вопрос, что в себя вмещает все. "Кого, блять, ты тут забыл? Где Йен? Не пошел бы ты на хер? Что делать? Я вляпалась?"

//что ни имя мое в письме как помарка,
имя твое под ребра - игла

Ха, столкнуться в номере, где несколько минут/часов назад она убила кого-то, чьи имя начиналось на "к" или "л" /он просил называть его "папочка"/. Да, город тесен. Судьба - стерва, решила в очередной раз подсунуть того, из-за кого стерла десна, все плейлисты и выжигала любовь по буквам. Наверное, Лип стал толчком, пинком под зад и той ступенькой, о которую оступилась и чуть не захлебнулась в болоте мелком, что носит семейную фамилию. Пришлось выплевывать грязь, ногтями острыми выковыривать из грудины червяков, расчесывать до крови руки и шептать отчаянно "я сильная". Тяжело подниматься на ноги и стоять ровно, когда вырван хребет и вспорот живот. А еще тяжелее улыбаться - широко и искренне.

Наверное, эта чертова ломка не закончится никогда. И она, Мэнди, словно скрюченный пациент на больничной койке жмет без устали на кнопку, подающий морфин. Еще, еще, еще капельку. В горчичном бреде, в эйфорие забываясь на краткий миг. Но боль не прекращается. Она расплескается, распространяется по венам болезнетворным микробом, опасной опухолью срастаются с сердцем. Заполняет легкие, вымещая воздух. Тяжело дышать. Невыносимо дышать. Будь у Милкович хоть одна подружка /почему-то все отпадали на стадии "ты трахалась с моим парнем"/, то непременно посоветовала молчать на любое "как дела?", оставлять сухие факты и всячески избегать Чикаго, Саут Сайд и Галлагеров в частности. Мысленный диалог, тысячи картинок, что крутились в голове, когда представляла их встречу /каждый из нас мазохист/ пробегают одна за другой. Даже удается забыть о своей глобальной проблеме - так всегда бывает, когда видит Липа /иногда хочется, что бы он куда-нибудь провалился и не мешал жить/.

Мэнди смотрит на парня снизу вверх - на нем все срослось, как на бойцовской собаке, а она - побитая и скулящая мелкая шавка, что забивается в угол и вытирает слезы, когда никто не видит. Ей должно быть не интересно с кем и где он. В телефонном разговоре с рыжим, когда возникает внезапная пауза, Йен вдруг выдает "все хорошо" - это кодовый знак на невысказанный ответ. С этим легче потом живется и даже спится без кошмаров. Мэнди /наверное/ смирилась и отдала его всяким Карэн, Кейли и прочим сучкам, на которых положит свой блядский глаз Лип. Сбежала дальше, [в]скрылась в холоде соседнего города, исчезла на раз-два-три. А теперь он стоит тут, не строит догадок и не задает вопросов. За эти два пункта стоит пару раз врезать Липу - слишком уж похож на пожарного/мистера полицейского, что пролез сквозь разбитое окно в пылающий дом и пытается спасти маленькую девочку от огня и ожогов. Вот только спасать больше не кого.

У них никогда не было общих тем для разговоров. Валюта, погода, политика, руккола - были скучны и казались малозначительными, когда тебе пятнадцать и весь мир на ладони. В алгоритмах и сочинениях Мэнди не разбиралась. Оставался лишь секс и те мелкие проблемы, что попадаются на пути у подростков из малообеспеченных семей. Пусть Милкович пыталась доказывать, что Лип - гений, что достоин большего, чем пара сигарет натощак, школа с обрисованными стенами и грубыми учителями, что поставили крест на своих учениках. И что Саут Сайт - не клеймо, с южного Чикаго можно выбраться, пусть лианы оплетают ноги - вооружайся топорами, вгрызайся зубами, но продолжай восхождение на Олимп. Липу это не нужно было. А Мэнди устала цепляться за него, поняла, что конец - это конец, без предложений дружить после признаний в любви.

Галлагер смотрит так, будто все знает, вес понимает и без слов/объяснений. Милкович отвешивает Липу пощечину, с кулака, отчаянно - как давно хотела, как учили старшие братья, как отбивалась от них - смотреть на нее как на проститутку, хоть она таковой и является, он не имеет никого права. Сам не из лиги святых и осуждающий Галлагер - последнее, что ей надо / на совесть капать поздно/. Делиться последними событиями из жизни - много чести. Ладонь ноет, пару раз трясет кисть и морщится. Черт подери, больно, но почему-то Мэнди становится легче. Центрифуга останавливается. Пусть долбанные мурашки продолжают бегать по телу, а адреналин - по венам. Пусть ее зрачки расширены и она абсолютно не знает что делать. Впуталась в дерьмо. Еще и Липа прихватила. Круто. - Не твоего ума дело, - огрызается. Со своим спасителем так не разговаривают, но это Лип, Лип Галлагер. Он заслужил. И да, он любит девчонок-в-беде. На языке вертится колкое "как там Карэн?", но задает другое. - Какого черта, Галлагер? Что ты тут делаешь? Я тебя не звала. - Не ждала и не стерла с памяти. Отбрасывает полотенце в сторону, возвращается в ванную и срывает занавеску с петель. С тишине шум кажется слишком громким. Настолько громким, что соседи вправе вызвать копов или пожаловаться администратору. К счастью, номер оплачен до утра. Необходимо выгнать парня, захлопнуть перед ним дверь. /уйти самой - не вариант/. Как не было банально, но помощь ей необходимо. Выбросить "папочку" из окна и дотащить до помойки, где через пару дней найдут тело и все спишут на ограбление. Ах да, мужика придется одеть. Где его вся одежда? Мэнди вдруг растеряла весь пыл и оглядывается по сторонам.

[icon]https://i.imgur.com/njoooVY.png[/icon][sign]мы стоим друг против друга и стреляем в упор. я знаю, что с расстояния нескольких метров, на котором мы и находимся, пули попадут точно в цель. мои пули попадут в цель. твои пули попадут в цель.

яснеть
[/sign][nick]MANDY MILKOVICH[/nick][case]<hr><center><b>М</b>энди <b>М</b>илкович, 21 год<hr><small><b>Shameless (US)</b></small></center> <hr><center><small>⊗ <b>раса:</b> человек;</small><br><small>⊗ <b>место обитания:</b>  выходец из сауд сайта Чикаго;</small><br><small>⊗ <b>деятельность:</b> в танцах на стеклах нет правил.<br></small></center><hr>[/case]